Читаем ПИРАМИДЫ АСТРАЛА полностью

Так что, с работы к Славке я ехал в довольно гаденьком настроении. Но, все дальше удаляясь от работы, моя голова переключалась на более интригующие меня темы. Да, сегодня будет интересно. Немного досадно, что мне придется выполнять роль сторожа, но с другой стороны, я любил контролировать ситуацию. Поэтому, лучше буду себя чувствовать, следя за физическим состоянием их тел, а не переживая за эксперимент будучи в неизвестности. Все-таки двойного выхода мы еще не пробовали, и кто знает, чем это может обернуться. Федька все еще пропадал в своей командировке и не мог принять участия, так что, мероприятие предстояло проводить нам втроем.

<p>ГЛАВА 7. ПОДПРОСТРАНСТВО</p>

Слава с Ташей уже приготовили все к "совместному полету". Они заметно волновались и несколько натянуто перешучивались. Недолго думая, мы решили, что они лягут на большую кровать в спальной комнате, где мне будет легче контролировать ситуацию, присматривая сразу за обоими "космонавтами". Мне было выдано пару бутылок пива - чтоб не скучал. Я предупредил их, что начну побудку через час, если они сами не вернуться. Ребята легли на кровать, и я отправил их по очереди в полет, сначала Ташу, потом Славку. Все шло нормально, я бесцельно побродил по квартире, проверил показания пульсометров и уселся пить предложенное пиво. Через час я начал побудку. Распоряжаться Ташиным телом в отсутствии хозяйки было как-то неудобно, да и хозяйка могла "подсмотреть". Поэтому я подошел сперва к Славке и начал похлопывать его по щекам. Он быстро проснулся и растянул физиономию в радостной улыбке, а сбоку уже доносился Ташкин смех. Она "проснулась" самостоятельно.

- Чего это вам так весело? - озабоченно спросил я - или у вас уже психика едет?

- Да нет, Жень! Это мы "там" веселились на собачьих скачках - за кошкой гонялись! Сейчас расскажем.

- Ну, тогда пошли на кухню, поболтаем. Идти-то сможете? Никто ног не переломал? - спросил я, памятуя свое неудачное "падение" в прошлый раз. Разлив по чашкам душистый финский чай Форсман (каких только коллизий в жизни не бывает - оказывается и на камнях финского заполярья растут чайные деревья!), я потребовал от моих боевых соратников подробных объяснений, и рассказ не замедлил себя ждать…

…когда Слава вынырнул из тела, он сразу "с замирающим сердцем" стал оглядываться вокруг: "А вдруг Ташу нельзя будет увидеть?"

- Слава! - донесся Ташин зовущий голос, и он увидел ее, стоящей в углу комнаты. Она с напряжением смотрела на него, тоже, наверно, опасаясь увидеть что-нибудь запредельно маразматическое. Славка подскочил к ней и замер. Потом начал осторожно протягивать руку к Таше. Она зажмурилась от страха и тоже протянула свою руку ему на встречу. Их руки встретились! Они почувствовали обычное прикосновение родных рук. Таша открыла радостно глаза, кинулась к Славе и, крепко обняв его, крикнула:

- Ура! Как я боялась, что мы начнем проходить друг сквозь друга!

- А нам это надо? Я думаю, раз нам это не надо, то мы и не смешиваемся!

- А мне кажется, здесь что-то другое. Вот представь, если бы наши психические сущности смешались, что бы тогда произошло? Может быть, из нас получился бы какой-нибудь психический монстр. Я думаю, это какой-то общий закон, который не дает просто так смешиваться душам, по крайней мере, без их на то желания.

- Но главное, нам удалось! Мы вместе здесь! И можем подстраховывать друг друга, обмениваться мыслями и вообще… Таш, а ты видела мой выход из тела? - Вдруг вспомнил Слава.

- Да! Это было интересно. Ты затих на кровати, и над твоей головой появилось серое облачко или марево, потом оно вдруг быстро вытянулось над тобой, принимая вид твоей точной копии, и поплыло кверху, - потом Таша стала вглядываться в лицо Славы и сказала. - Давай-ка подойдем к кровати, я хочу кое-что проверить, - они "подошли" к кровати со стороны Славкиного тела. Таша внимательно осмотрела "усопшего" и спросила. - Тебе не кажется здесь что-то странным?

- Что? - спросил Славка, вглядываясь в свое спящее лицо. - Вообще-то да! Лицо у меня какое-то чужое, будто на фотографии.

- Точно! Ну-ка "ляг" рядом! - Слава послушно примостился сбоку от своего тела. Ташка некоторое время переводила взгляд с одного лица на другое и потом заливисто засмеялась. - Вот умора! А я никогда и не замечала!

- Чего не замечала? - спросил Слава.

- Ты часто в зеркало смотришься?

- Ну раз в день точно - когда бреюсь или зубы чищу. А к чему ты спрашиваешь?

- Еще не догадался? - продолжала смеяться Таша.

- Нет.

- Твое лицо сейчас является зеркальным отражением своего настоящего лица!

- Да как же это может быть?!

- Я даже не представляла, что у тебя так сильно скривлен перпендикуляр линии бровей и носа, да и рта тоже немного, - смеялась Ташка и схватив Славу за щеки добавила. - Красавчик ты мой, кривенький!

- Что же, мы здесь автоматически принимаем внешний вид, который видим в зеркале?

- Да, я думаю, мы выглядим точно так, как представляем сами себя.

Славка заинтересованно посмотрел на Ташу и проговорил:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное