Пирамиды роста

Валя вернулась на своё место и продолжила передачу. Выслушала весь кретинизм вопросов из зала и получила порцию восхищённых глаз семьи Соломкиных. А заодно узнала, что инопланетяне используют людей и животных как источник получения гландулярных и гормональных секреций, и им это нужно потому, что они утратили способность размножаться.

– В конце года выборы президента, – напомнил Игорь Ригер. – Голосовать надо только за человека, который подойдёт к вопросу ответственно!

И этот туда же, к выборам, вздохнула про себя Валя, а группа «Манго-Манго» запела издевательское «Таких не берут в космонавты».

После передачи подошла к Соломкиным.

– Такое удовольствие получили, – проворковала бывшая свекровь с блаженной улыбкой. – Пока слушала, чуть сердчишко не выскочило! Хорошо, валидол с собой!

– Ты, Валь, сильно умная стала, – оценила Леночка. – А это всё правда?

– Бог его знает, – пожала Валя плечами.

– Что ж их перед этим учёные не проверяют? – возмутилась бывшая свекровь. – Вон Ленка окорочка продаёт, их и то проверяют!

Тут снова нависла Вика и скомандовала:

– Все ждут в кабинете Рудольф, а ты ещё панцирь не скинула!

– Извините, – сказала Валя. – Созвонимся.

– Спасибо, родная! – пропела бывшая свекровь. – Зови нас ещё! Дай поцелую тебя, золотую невестушку!

В кабинете Рудольф был, как всегда, накрыт стол, но народ не щебетал.

– Коньяк разливаю я, как старшая из присутствующих здесь дам, – пыталась шутить Катя.

– Разливай быстрей, – одёрнул её Корабельский.

– Всё нормально, хотя были накладки и со светом, и с третьей камерой, – подвела итоги Катя.

– А что третья камера? Как что, сразу третья камера! – заворчал оператор.

– Знаешь, Валь, есть такая пословица: не подымай высоко носа – споткнёшься, – с места в карьер начал Корабельский.

– Любой из вас может заключить договор по той же схеме, – равнодушно ответила Валя.

– Ты пришла-ушла печёнки чинить, а для нас телевидение – это жизнь, – напомнил Корабельский.

– Сидишь за широкой спиной, а мы семьи кормим, – добавил оператор второй камеры, которого никто не спрашивал.

– Кстати, с машинами проблемы, – попыталась переключить их Катя, – один водитель на всех. Повезёт Корабельского, потом меня, потом тебя с Викой.

Дорога домой заняла ровно полтора часа. Ехали в абсолютной тишине. Корабельский сидел возле водителя и курил одну за одной, хотя после операции на сердце ему запретили. Лишить Валю машины после передачи было совсем мелко со стороны Ады, но никто не решался это озвучить. И только когда легли спать, Валя объявила Вике о подписанном договоре.

– Рудольфиха такие бабки с передачи стрижёт! Минута рекламы штук двадцать баксов, в натуре! – закричала Вика, включив ночник над своим креслом-кроватью. – Я тебя на другой канал пристрою.

– На другом канале всё то же самое, – объяснила Валя. – Жизнь сама с ней разберётся, как говорит Тёма, боженька – не фраер, он правду видит. Подниму цены на лечение для богатых, а передачу будем считать рекламой. Два раза в месяц снимаюсь в собственной рекламе, а за это ещё и платят по 500 долларов.

– Прикинь, есть два типа людей, одни считают бабло, другие – нет. И количество бабла при этом не важно. Первых без мазы на наркоту разводить, а вторых, как два пальца об асфальт. Я из тех, кто считает, ты – наоборот, – расстроилась Вика. – Терпила чёртова.

– А теперь хорошая новость. Будем продавать эту квартиру и покупать четырёхкомнатную.

– Фигасе! Как это?

– Говоришь, не умею деньги считать, а я всё рассчитала. Возьму в долг у Виктора, Свена или Сони. За пару лет отработаю.

– Мутноватый план, – покачала головой Вика.

– До копейки рассчитала, так что ищём риелтора, матери пока ни слова, а то плешь проест.

– Про новый флет я пока бэзандестенд, – пожала плечами Вика. – А нехилая передачка была. Где вы этого параноика надыбали?

– Самой перед зрителями неудобно. Когда у Юлии Измайловны жила, смотрела передачу «Ленин – гриб!». Они прикалывались, а у меня чуть крыша не съехала. Теперь вот сама в таком участвую… – повинилась Валя.

Утром позвонил Горяев:

– Какие две тысячи долларов с меня требует Ада?

– Те, что были в коробке от обуви вместе с твоими пятнадцатью.

– Опять не понял.

– Тебе она отдала должок в пятнадцать тысяч, а мне «бросила» две. Я не взяла без договора, так что разбирайтесь сами.

– А ты договор подписала? На какую сумму? – говорил так, словно до этого не поссорились.

– Коммерческая тайна.

– Эту коммерческую тайну через полчаса будет знать всё Останкино, а потом все домушники, – недовольно заметил он. – Слава привезёт консультанта, а я оплачу.

– Не надо мне от тебя никаких консультантов!

– Надо, – и он положил трубку.

Вечером следующего дня Слава позвонил в дверь, представил консультанта по безопасности и исчез. Консультант оказался пожилым сухопарым мужчиной в номенклатурном пальто и меховой шапке «пирожок». Он осмотрел и обмерил диковинной рулеткой всю квартиру и объявил:

– Сейф ставим в стенном шкафу в коридоре.

– Сейф? Что туда класть? От жилетки рукава, – засмеялась Валя.

– А бусы тебе «сам» какие подарил? А брильянт от шведа? – гордо озвучила мать.