Пирамиды роста

– Рада собрать возле самых дорогих для меня камней города самых дорогих мне людей! Сзади дом, где я выросла и где у меня жила рыбонька! Слева – художественный салон, где я работала и ко мне подполз гадёныш Герка. А через дорогу – французское посольство, перед которым я выгуливала болонку Мишель, чтоб подцепить фирмача! Жаль, не видят меня сейчас мамочка с папочкой, ведь мы с ними ели тут блинчики в день открытия! Выпьем за то, что всё, кроме нас, так сильно изменилось!

Выпили, стали оживлённо болтать. Тёма сидел между Валей и Викой, и Свен ревниво его разглядывал. И было с чего – Тёма сиял, как глубоко влюблённый, а Валя сияла от того, что приехала Соня. Аня помалкивала, мать тарахтела всякую ерунду. А Юкка расслабленно улыбался, как всегда, когда Соня была в хорошем настроении.

– Сонечка, как вы? – спросила Юлия Измайловна.

– Волшебно, Юлечка Измайловна! – выдохнула Соня, и Тёма залился краской.

– Как вам теперешняя Москва? – продолжила Юлия Измайловна.

– Будто сон! На весь Хельсинки нет столько «Мерседесов», сколько здесь у каждого кабака. Денег у вас нет, а шмотки в бутиках вдвое дороже, чем в Европе. Секса у вас нет, но на каждом углу интим-салоны и секс-шопы.

– Можно сказать, сексуальная жизнь захлестнула страну, – усмехнулась Юлия Измайловна. – Тиражи нормальных газет падают, а «СПИД-Инфо» вырос до четырёх миллионов.

– Город аж звенит, аж вибрирует. Если б Герка квартиру не оттяпал, я б ни за что не уехала, – призналась она. – Как же я Герку тогда ненавидела! А в Хельсинки поняла, что месть как рак. Разрастается в человеке, вытесняет всё остальное. Человек мстит обидчику, убивает его и тут же умирает, ведь больше жить не про что.

– Многие боятся приехать, чтоб посмотреть в глаза новой России, – Юлия Измайловна подняла вверх указательный палец. – Сам Бродский сказал: «Страны, в которой я родился, больше не существует. Нельзя вступить в ту же реку дважды…»

Повисла неловкая пауза. Вика решила прервать её:

– Мусорский, ты в курсе, что Бродский на зоне трубил?

– По какой статье? – важно спросил Тёма, хотя было видно, что хочет спросить: кто это?

– Ты, Мусорский, поэзию любишь?

– Ага, – хмыкнул Тёма и негромко озвучил: – «Тогда на всех резины не хватало, и я родился в злобе и тоске…»

И все захохотали, снижая пафос слов Юлии Измайловны.

– Как же мне с вами хорошо! – опрокинула в себя Соня очередную рюмку.

– Раньше здесь только сладкое было, а теперь и икру завезли? – удивилась Валя.

– Как же только сладкое? Бульон с яйцом, блины со сметаной всегда были. И кура с маринованными фруктами, – ответила официантка и кивнула на Соню. – Икру с фруктами с собой принесли. А напитки у нас любые!

– Эта «Шоколадница» трубит с 1964 года! Здесь когда-то наливали советский виски «Привет» и джин «Капитанский». Не представляете, какая это была дрянь! Но ведь пили! – вмешалась Соня и прикрикнула на официантку: – Тащи, красотка, горячее!

– А у нас, Сонь, беда. Борис Николаевич болеет. Пишут, «незначительные нарушения в работе сердца», – попыталась умно выступить мать в таком солидном застолье.

– У Юкки тоже сердчишко пошаливает, советуют моторчик вставить, – откликнулась ей в тон Соня.

– Предлагаю выпить за Юкку! Потому что Юкка клёвый! – предложила Вика.

– Не высовывайся, – зашипела на неё через весь стол мать.

– Бабуль, я теперь из вас самая крутая после Вали, потому что пойду учиться на продюсера! – напомнила Вика.

Но никто на это не отреагировал, потому что две официантки принесли подносы с той самой жареной курицей с маринованными яблочками, глядя на которую Соня чуть не прослезилась:

– Её только здесь так жарят! Мне к ней в тарелку нырнуть – как в молодость!

Курица благоухала чесноком, знаменитой хмели-сунели, и разговор перекинулся на способы жарки курицы, а Аня извинилась и вышла. Было видно, что её подташнивает как от запаха курицы, так и от самой компании.

– Свенчик, когда гуляем на свадьбе? – подмигнула Соня.

– Анья есть мой друг, – напрягся Свен.

– Да ты что? – сделала большие глаза Соня. – Значит, она не от тебя беременна?

И все сначала в ужасе замолчали, а потом захохотали, увидев, как добродушно Свен замахал руками:

– Сони, ты имеешь в глазах доктор Рентген! Тебе работать в разведка!

Не смешно было только Вале. Не потому, что ревновала, а потому, что с возрастом чаще и чаще думала о том, как сильно обокрали её аборт и повторная чистка. Конечно, у неё была Вика, но…

– У вашего малыша будет русское или шведское имя? – спросила Юлия Измайловна.

– Будет имя Валья, – отрывисто ответил Свен.

Всем стало неудобно, и Юкка, как самый тактичный из всех, сказал:

– Блюдо, которое угнетать любовь, имеет имя свадебный торт!

Все засмеялись, а Юкка продолжил:

– Свен, я видел по русский телевизор, теперь есть налог для прибыль и доход иностранец.

Тема была выбрана гениально, потому что только деньги интересовали Свена больше, чем чувства к Вале, и он тут же перешёл с Юккой на финский язык.

– Что он говорит? – спросила Валя Соню.