Пирамиды роста

Катя вместо ответа мрачно уставилась на неё:

– Ада с катушек полетела, сегодня троих уволила. Народец, конечно, был дрянь, но крупноватая порция за раз. Я тебя привела, я теперь крайняя, а ты всё в игры с камушком играешь!

– С каким ещё камушком? – удивилась Валя.

– С брюликом своим. Понимаю, нашла коса на камень, но мне по хрену ваша бабская конкуренция! И я хочу работать в этой передаче! – неожиданно зло воскликнула Катя.

– Как говорит Вика, не догоняю, – растерялась Валя.

– Зачем с Федей Кардасовым замутила? Зачем брюлик взяла? Зачем в «Корону» поперлась? – вскочила полуодетая Катя с массажного стола.

– Я с Федей?? Ты совсем рехнулась? И что такое «Корона»?

– Казино «Корона» на Калининском!

– В жизни не была в казино, а брюлик мне швед подарил.

– Мне-то не ври! Адка к нему наружку приставила!

– Что такое наружка? – снова не поняла Валя.

– У Горяева спроси, по его части. Наружная слежка. Приставили к мышке наружку.

– Мало на меня газеты грязи вылили, я ещё Федины сплетни должна расхлёбывать? – разозлилась Валя. – Не хочу уже ничего, ни передачи вашей, ни всего остального!

– Всё сходится! Текст ровно как у Феди! Он тоже готов хоронить передачу, хотя бабло за берёзовый дизайн ловко схомячил. И балдеет, что Ада в заложницах в предынфарктном состоянии, она ведь рекламу с тобой уже проплатила.

– Если Федя что-то наврал, делайте очную ставку. Заодно и попрощаемся, я в вашей помойке жить не умею.

– Ты с ним правда не спала? – теперь уже удивилась Катя, застыв с джинсами в руках.

– Кать, я люблю Виктора! Но даже если б его не было и если б Федя не был рвотный порошок, я б никогда. Мне и перед женой Виктора стыдно, хоть видела её только на фотке.

– И что теперь делать? – Катя медленно одевалась, словно считала про себя ходы. – Не могу сказать Адке, что это не ты. Не от неё знаю, прижимаю уши, делаю вид, что не в теме, уволит же под горячую руку. Наружка доложила, что Федя водил тебя в «Малахитовую шкатулку», там подарил колечко с камушком, даже цену сказали, потом в «Корону», потом в койку!

– Вы там коллективно рехнулись? Скажи Аде, что у меня нет колечка, у меня камушек на цепочке! Кулончик! – почти заорала Валя.

Тут в дверь поскреблась Вика, спросила, можно ли войти, и, услышав её голос, полуодетая Катя крикнула «заходи». Вика ринулась прямо к ней в своём элегантном белом халатике, протянув тонкую школьную тетрадку.

– Вот, про секты всё написала!

– Молоток! – похвалила Катя.

– Один чел из ваших сказал, мне надо учиться на телепродюсера. Где, тёть Кать, на телепродюсеров учат? – деловито спросила Вика. – Мне на следующий год поступить кровь из носу.

– Кто его знает, где их учат? Такой профессии раньше не было. Ада наша физфак кончала, остальные ваще из бандитов, – одеваясь, заметила Катя. – Ты свои паспортные данные мне в эту тетрадку добавь.

– Зачем? – насторожилась Вика.

– Гонорар по разработке сценария провести. Адка много не отслюнявит, но платьишко себе купишь.

– Вау! – подскочила Вика от радости. – Ща всё найсово оформлю.

После Катиного ухода Валя была сама не своя, чувствовала себя мухой, которую пауки опутывают прочной липкой паутиной. Однако у Вики на всё был готовый ответ:

– Тупая предъява, в казино всё под камерами! Пусть Рудольфиха запросит видео и им подавится!

– Как это под камерами?

– Носили мы с Когтем одному кенту промокашки в «Черри». Рассказывал, там все руки под камерами, куда крупье чего закладывает.

– По-русски говори, ни слова не понимаю!

– Промокашка – доза кислоты, крупье – который шарик кидает и карты раскладывает. В кино не видала? Ещё рассказывал, там тусы устраиваются со жрачкой для випов, и камеры взяли, как один народный артист пришёл первым, в зале никого. Бутылку коньяка со стола цап в дипломат. И больше его на тусы не зовут.

– Вик, зачем Федя всё это устроил? – спросила Валя, хотя было стыдно, что она, взрослая тётка, просит совета у девочки.

– Рудольфиха – шахматистка, возит вас по клеточкам. Она на тебя ходы расписала, а Федя всунулся, нервы ей помотать. Поведение типичного чешуйчатокрылого. Я ж все заморочки вижу, пока ты своими открытыми каналами хлопаешь, – важно сказала Вика. – Распедалю тебе вопрос любой сложности!

– Но ты почему всё это понимаешь? – всплеснула руками Валя.

– Потому что на телике всё, как у наркуш, только там дозняк, а здесь передача. Считай, у Феди «товар», а Ада – «заколотая». Ей любой ценой надо вмазаться, а он – нет, я другим обещал, или – при себе нет, мне за ним ехать. И заколотая на коленях перед ним ползает, так ей плохо, а он на неё пепел стряхивает.

– Но Аде ведь проще спросить у меня? Почему она всё делает из-под выверта?

– Она ж считает себя хозяйкой, а остальных – пылью! Катя меня и туда, и сюда расспрашивала, и кто перенсы, и как я к тебе попала? – прищурилась Вика. – То ли в газету слить, то ли ещё куда…

– И что ты ей сказала? – напряглась Валя.

– Типа папка бабку лечил, в тебя влюбился, я с вами стала жить. Потом ты к Горяичу метнулась. А я то у тебя, то у папки, то у мамки живу, а с тобой работаю. Но ей другого надо, чтоб меня на помойке нашли или украли, как в индийском кино.