Пиранези

Он снова выстрелил, попал в Статую у нас над головой. Мой лоб пронзила резкая боль. Я вскрикнул, схватился за лоб, а когда отвел руку, она была в крови.

Другой двинулся к нам поперек Течения — видимо, чтобы стрелять с меньшего расстояния.

Я снова закричал, что-то в том смысле, что Приливы уже совсем близко! — но со всех сторон грохотала Вода, и он вряд ли меня услышал.

Если бы в нас не стреляли из Пистолета, мы бы пересидели Потоп на Карнизе. (А если бы Вода поднялась выше, чем я рассчитывал, то вскарабкались по следующему ярусу Статуй.) Однако в нас стреляли, а мы были полностью на виду, безо всякого укрытия.

Примерно в метре ниже нас были Спина и Плечи лезущего из Стены Рогатого Великана, а между ним и Стеной — что-то вроде мраморного углубления. Я прыгнул — это было примерно два метра в длину и метр вниз, для меня совсем немного. Я глянул на 16. Она смотрела с ужасом. Я протянул руки. Она прыгнула, я ее поймал.

Теперь Статуя закрывала нас от Другого с его Пистолетом. Я влез на мраморную Спину Великана и выглянул из-за его Плеча.

Другой отвернулся от нас и ловил надувную лодку. Однако ему следовало сделать это раньше. Вода уже доходила ему до колен, Волны мешали идти. Казалось, он с каждым шагом делается все тяжелее, лодка — все легче, свободнее. Она выплясывала на Воде, шныряя по всему Залу: вот она у северной Стены, а через мгновение — на полпути к западной. Другой все время поворачивал, пытаясь за ней угнаться, но пока он с трудом преодолевал метр-полтора в ее сторону, она уже оказывалась в совершенно другом месте.

Внезапно лодка как будто вспомнила, зачем ее сюда принесли; как будто решила прийти ему на выручку. Она развернулась и поплыла прямо к Другому. Он нагнулся и протянул к ней руки. Еще полметра, и он бы ее схватил. Мне даже показалось на миг, что он ее держит; и тут же она ускользнула в западный конец Зала.

— Лезь! Лезь! — кричал я.

Лодку было уже не поймать, но я подумал, он еще может спастись, если полезет по Статуям. Однако Другой не слышал меня за Грохотом хлещущей в Зал Воды. Он по-прежнему тяжело плескал по Воде, силясь угнаться за лодкой.

Оглушительный Грохот и Плеск донеслись из соседнего Зала; Вода всей Тяжестью ударила в южную Стену с той стороны. Бу-у-ум!!! И тут я порадовался, что мы за Рогатым Великаном. Останься мы на Карнизе, нас бы сбросило со Стены. Однако Рогатый Великан надежно держал нас своим Телом.

Брызги из северных Дверей взметнулись до Потолка и вспыхнули на Солнце, будто в Зал высыпали сотню бочек алмазов.

Исполинские Волны хлынули в северные Двери. Одна подхватила Другого и бросила в южную Стену, на Статуи в пятнадцати метрах от Пола. Думаю, он умер сразу.

Волна откатилась; Другого я больше не видел.

Тем временем надувная лодочка кружила на Воде, иногда скрываясь в Волнах на мгновенье-другое, но тут же выныривая. Если бы он только до нее добрался, она бы его спасла.

Рафаэль

Вторая запись от Двадцать седьмого дня Девятого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос

Волны били в южную Стену, взметая фонтаны Брызг. Вода затопила нижний ярус Статуй; она была мутно-серая наверху и черная в Глубине. Несколько раз Волны накрывали нас с головой, но лишь на считаные мгновения. Мы вымокли, задубели, ослепли, оглохли, но всякий раз оставались живы.

Шло время.

Волны улеглись. Вода мало-помалу утекала по Лестницам в Нижние Залы. Над ней выступили Головы нижнего яруса Статуй.

За все это время мы с 16 не обменялись ни словом. Рев Волн все равно бы заглушил любую попытку говорить, мы были заняты тем, чтобы нас не смыло, и больше ни о чем не думали. Теперь мы поглядели друг на друга.

У 16 было тонкое лицо и большие темные глаза — серьезные и немного печальные. Мне подумалось, что она постарше меня — лет сорока, наверное. Волосы у нее были черные и мокрые.

— Ты Шестна… Ты Рафаэль, — сказал я.

— Я Сара Рафаэль, — ответила она. — А ты Мэтью Роуз Соренсен.

А ты Мэтью Роуз Соренсен. На сей раз она сформулировала это как утверждение, не как вопрос. А зря. Лучше бы фраза оставалась вопросом. С другой стороны, прозвучи это как вопрос, я бы не нашелся с ответом.

— Он был с тобой знаком? — спросил я.

— Кто?

— Мэтью Роуз Соренсен. Мэтью Роуз Соренсен был с тобой знаком? Оттого ты и пришла сюда?

Она помолчала, осмысляя мои слова. Потом осторожно проговорила:

— Нет. Мы с тобой знакомы не были.

— Тогда почему?

— Я офицер полиции, — ответила она.

— А…

Мы снова замолчали. Мы еще не отошли от недавних событий; в глазах у нас стояли Бушующие Волны, в ушах рокотал их Грохот, миг, когда Другого швырнуло о Стену Статуй, заполнял все наши мысли. Сейчас нам нечего было друг другу сказать.

Рафаэль переключила внимание на вещи практические. Она осмотрела ранку у меня на лбу и сказала, что та не очень глубокая и что задела меня не пуля, а, скорее, мраморный осколок Статуи.