Пиранья. Бродячее сокровище

«Ну да, — подумал Мазур. — Один из томиков «Библиотеки приключений», любимое чтение в детстве. Субмарина-призрак, «Летучий Голландец» с его демоническим капитаном… Ну, во-первых, Хольц этого романа явно не читал, а во-вторых, такие лодки не писатель Платов придумал, они и в самом деле существовали, уж я-то знаю…»

— Вы знаете… — сказал Хольц с неким подобием мечтательной улыбки. — А ведь мне вовсе не неприятно вспоминать эту историю… Старею, наверное. Начинаю сентиментально относиться к воспоминаниям юности. Впрочем, мы немцы, вообще сентиментальная нация… Хотя последние сорок лет жизнь из меня старательно выбивала всякую сентиментальность… Короче говоря, это случилось в конце апреля, сорок пятого, естественно. Паскудное было время. Все уже понимали, что это конец, что наш бесноватый ефрейтор…

— Вы, я смотрю, за эти сорок лет стали антифашистом? — усмехнулся Мазур.

— Глупости, — отрезал Хольц. — Насколько я знаю, среди нынешних немцев распространены две крайности. Одни жаждут некоего реванша, другие корчат из себя тех самых заядлых антинацистов. Могу вас заверить, что я ненавижу обе эти крайности. У меня гораздо более прагматичная жизненная позиция: что прошло, то быльем поросло. Что было, то было. Мне наплевать и на реванш, и на потуги антинацистов. Я от всего этого далек и в прямом, и в переносном смысле. Но что поделать, если фюрер и в самом деле кончил, как бесноватый придурок… Ведь он проиграл, а? Победители не бывают ни бесноватыми, ни придурками. А проигравший — всегда дерьмо… Такой у меня подход. Что вы ухмыляетесь?

— Откровенно говоря, он совпадает с моим.

— Вот и отлично, — сказал Хольц. — Проще будет понять друг друга. Короче, лодка отправилась в Южную Америку, чтобы передать кое-что нашим здешним друзьям. У нас хватало тут друзей — и далеко не все они были платными агентами. Этнические немцы, обосновавшиеся в Южной Америке, люди схожих политических убеждений… В свое время это была организованная сила. В сейфе у командира лежали два мешочка. Совсем небольшие, вот такие, — он показал ладонями нечто, схожее объемом со средним яблоком. — Там было двадцать восемь бриллиантов. По нынешним ценам — на два миллиона долларов. Понимаете, так надежнее всего. Иностранной валюты в рейхе было мало, а это, повторяю, были наши друзья, с которыми не стоило, как это вдругих случаях практиковалось, рассчитываться фальшивыми долларами и фунтами стерлингов. Наконец, бриллиант — это вещичка, которую легко продать без малейших вопросов… Двадцать восемь бриллиантов, крупные, чистейшей воды, каждый обернут в вощеную бумажку и уложен в крохотную коробочку, оклеенную какой-то мягкой тканью…

— Вам в сорок пятом было… года двадцать три?

— Двадцать пять.

— И кем же вы служили на той лодке?

— Младшим офицером.

— Вот об этом я и говорил… — сказал Мазур. — Вот тут-то и не складывается… Я ведь упоминал, что служил в армии? А тот, кто отслужил свое, прекрасно разбирается в некоторых вещах… Значит, командир вез в сейфе бриллианты… Охотно верю, это похоже на правду. А знаете, что на правду решительно не похоже? То, что об этом знали вы. Один из младших офицеров. Извините, я о вас кое-что читал, о вашем вермахте, о вашем флоте. Честное слово, у вас просто отлично поставлена была секретность и субординация, хоть шляпу перед вами снимай, но нет у меня сейчас на голове шляпы… Вы что же, хотите сказать, что ваш командир, получив такое задание, собрал всех офицеров и торжественно объявил: «Парни, нам выпала огромная честь! Мы везем нашим друзьям в Южную Америку двадцать восемь бриллиантов!» И рассказал вдобавок, как они упакованы. Простите, что-то не верится…

— Попахивает логикой разведчика…

— Да бросьте вы, Хольц! — поморщился Мазур. — Попахивает логикой человека, который кое-что повидал в жизни и готов поверить в историю с кладом, но сумеет отличить вранье от правды… Стоп, стоп! — он успокаивающе поднял ладонь, видя, как загорелись злым огоньком арийские глазыньки. — Я не говорю, что вы врете. Но чутье мне подсказывает, что это не вся правда…

Довольно долго стояло молчание. Хольц буравил его взглядом. Потом усмехнулся:

— А вы умный мальчик, Джонни. Между прочим, отец сеньориты Кристины этого подводного камня так и не заметил. Тысячу извинений сеньорита, я не врал… но это и в самом деле не вся правда. Ладно, черт с вами, Джонни, то самое чутье мне подсказывает, что с вами и в самом деле следует вести дела чуточку откровеннее… Ну конечно, не те были порядки в военном флоте. Я просто-напросто знал все о содержимом сейфа независимо от командира. — Он смотрел исподлобья, напряженно. — Я был не только лейтенантом военно-морских сил, но и сотрудником гестапо. Или у вас голова все же набита глупыми предрассудками, касаемо иных учреждений рейха?

— У меня в голове один глупый предрассудок, — сказал Мазур. — Чертовски хочется положить в карман двести тысяч долларов.

— Ну, этот предрассудок вовсе не глупый и даже не предрассудок.