Пират ее величества. Как Фрэнсис Дрейк помог Елизавете I создать Британскую империю

Но даже если сама Елизавета распоряжалась деньгами вполне благоразумно, устойчивому улучшению финансового положения Англии мешало отсутствие развитой финансовой системы. Королева выступала против повышения налогов, опасаясь, что это оттолкнет от нее тех, чью поддержку она хотела сохранить. Деньги королеве также выделял парламент. Эти средства собирали местные дворяне, но мало кто верил, что сумма, собранная на местах, доезжала до Лондона в целости и сохранности. Положение осложнял тот факт, что богатые подданные имели право самостоятельно определять размеры своего вклада, и многие открыто признавали, что выделяемые суммы далеко не пропорциональны размерам их состояния. Но Елизавете нужно было, чтобы эти люди оставались на ее стороне, поэтому она никак не пыталась исправить ситуацию. Возможно, королева могла бы изменить сложившееся положение, если бы имела в своем распоряжении эффективный бюрократический аппарат, – но она его не имела.

Англия и Уэльс по-прежнему страдали от стихийных бедствий. После того как в 1590-х гг. череда неурожаев подорвала экономику страны, Елизавете все же пришлось занимать деньги у финансистов. В 1600 г. корона оценила свои внутренние и зарубежные расходы в 459 840 фунтов стерлингов – большая часть этой суммы ушла в Ирландию. Вклад Англии в Нидерланды составил всего 25 000 фунтов стерлингов. При этом доходы королевы за 1600 год оценивались в 374 000 фунтов стерлингов – таким образом, ей недоставало еще 86 000 фунтов стерлингов.

Некоторые общественные группы, например члены компании «Купцов-авантюристов» (Merchant Adventurers), по-настоящему преуспевали в правление Елизаветы I. Но именно эти люди препятствовали давно назревшей фискальной реформе, поскольку их полностью устраивала существующая система. Больше всего страдали бедняки. Цены на продукты постепенно выросли примерно на 75 процентов, но заработки сельскохозяйственных рабочих за тот же период резко упали. Те, у кого была работа, едва могли позволить себе купить еду, а безработные попросту голодали.

Уже через три года после начала Елизаветинская эпоха едва не закончилась. 10 октября 1562 г. двадцатидевятилетняя королева почувствовала недомогание. В этот момент она находилась во дворце Хэмптон-Корт – огромном здании близ Лондона, которое построил кардинал Вулси. Поначалу казалось, что она всего лишь простудилась, но затем у нее начался сильный жар, а на коже появились волдыри. Ее Величество заразилась оспой (вариолой) – тяжелой болезнью, вероятность летального исхода при которой составляла 30 процентов (в Англии ее называли малой оспой (smallpox), чтобы отличать от зловещего родича – большой оспы, или сифилиса). Вакцину от оспы Эдуард Дженнер изобрел только в 1796 г., и в отсутствие других надежных средств Елизавету I подвергли так называемому красному лечению, описанному в XIII в. Гилбертом Английским в энциклопедии «Медицинский компендиум». Королеву заворачивали в красное покрывало, поскольку красный свет предположительно мог ослабить и устранить оспу. Кроме этого оставалось только молиться и соблюдать карантин – ни о каком другом лечении речи не шло. Те, кому удавалось пережить 12 дней болезни, обычно выздоравливали, хотя у них на всю жизнь оставались мелкие уродливые шрамы. Именно так произошло и с Елизаветой. После этого она всегда густо покрывала лицо свинцовыми белилами, чтобы скрыть следы оспы. Она стыдилась этого изъяна и решительно изгоняла всякого, кто пытался вторгнуться в ее личное пространство. Каждому, в том числе и потенциальным мужьям, следовало держаться на приличном расстоянии.

Болезнь королевы послужила сигналом для тех, кто желал ее свержения. Трое заговорщиков, попавших под влияние католического духовидца, предсказавшего неминуемую смерть Елизаветы I, были быстро пойманы, преданы суду, признаны виновными в измене и приговорены к казни. Своих католических противников Елизавета умиротворила, заменив смертный приговор пожизненным заключением в лондонском Тауэре (хотя это было, пожалуй, худшей участью, чем смерть).

Пережитые потрясения – тяжелая болезнь и государственная измена – превратили Елизавету I из ранимого ребенка и жертвы обстоятельств в проницательную взрослую женщину, умеющую находить преимущества в любых обстоятельствах. Население искренне радовалось выздоровлению Елизаветы, и в ознаменование этого события были выпущены памятные монеты. С тех пор и до конца своего сорокапятилетнего правления она всегда показывала миру – любовникам и соперникам, протестантам и католикам – то лицо, которое они хотели увидеть. Они созерцали иллюзию (simulacrum, это слово как раз вошло в обиход в Англии в то время) вместо уродливой реальности. Притворство и лицедейство стали главным инструментом правления Елизаветы.