Пират ее величества. Как Фрэнсис Дрейк помог Елизавете I создать Британскую империю

Каноэ одно за другим приближались к «Золотой лани», и «люди с большой торжественностью выказывали нам почтение так, как это было у них принято; самые высокопоставленные начинали первыми и с благоговейным выражением лица торжественно и низко кланялись нам; покончив с этим, они вернули нам на борт нашего посыльного». Затем они знаками указали, куда направить «Золотую лань», и приготовились буксировать корабль. «Сам король держался поблизости в своем каноэ вместе с шестью почтенными старцами, и он так же приблизился к нам, и тотчас все они поклонились нам гораздо более почтительно и смиренно, чем можно было ожидать». Они впервые увидели короля вблизи: он был «высокого роста, очень тучный и хорошо сложенный, с царственным и великодушным лицом». Его советники осмеливались говорить с ним только стоя на коленях, и не вставали, не получив разрешение правителя.

Люди Дрейка дали в честь встречи огнестрельный салют. «Грохотали пушки, заряженные ради такого случая тучей мелкой дроби, звучали наши трубы и другие музыкальные инструменты, тихие и громкие».

Правитель Тидоре пришел в такой восторг от этого представления, что попросил взять его каноэ на буксир и в течение следующего часа следовал в кильватере за «Золотой ланью». Тем временем «пока король пребывал в музыкальном раю и наслаждался тем, что доставляло ему столько радости, его брат по имени Моро, проявив не меньше отваги, чем все остальные, также в сопровождении множества нарядных приближенных, воздал нам сходные почести; покончив с этим, он следовал, не отставая, за нашим кораблем, пока мы не стали на якорь». На этом первый день знакомства подошел к мирному завершению.

Властитель Тидоре пообещал на следующий день подняться на борт «Золотой лани». Перед этим он прислал «ту провизию, которая была нам особенно необходима, а именно большое количество риса, кур, сахарный тростник, неочищенный сахарный сироп, фрукт, который они называют фиго [Флетчер узнал в нем не что иное, как банан], а также какао и муку, которую они называют саго, приготовленную из верхней части каких-то деревьев, на вкус кислую, как творог, но тающую во рту, словно сахар». Из саго тидорцы пекли лепешки, которые могли «храниться не меньше десяти лет».

Несмотря на все предварительные договоренности и приготовления, султан не появился в назначенное время в назначенном месте. Вместо этого он прислал своего брата Моро, чтобы пригласить Дрейка сойти на берег. Моро же должен был остаться на борту корабля «в качестве заложника, гарантирующего его безопасное возвращение». Дрейк мог бы согласиться, если бы султан «первым не нарушил свое слово».

Хотя Дрейк был готов взаимодействовать с местными жителями, он сохранял осторожность. Он боялся угодить в засаду или, как Магеллан, стать жертвой неожиданного нападения многократно превосходящих сил противника. Без султана Дрейк выказывал «крайнюю неприязнь ко всей компании», а конфиденциальная беседа с братом султана в капитанской каюте породила между сторонами «немалые подозрения в злых намерениях». Решив не выходить на берег, Дрейк вместо этого отправил вместе с Моро делегацию с «особым посланием лично королю». Крошечную английскую делегацию встретило не меньше тысячи тидорцев, окруживших дворец султана.

«Жилище [султана] имело квадратную форму и было сплошь убрано тканями разных цветов, – вспоминал Флетчер. – Рядом, во дворе его резиденции, стоял трон, прямо над которым простирался широко во все стороны очень красивый и богатый балдахин».

Ожидая правителя, делегация Дрейка заметила «шестьдесят знатных, высокопоставленных старцев – все они, как нам сказали, принадлежали к королевскому тайному совету, собиравшемуся в дальнем конце дома». Снаружи стояли на страже четверо седовласых мужчин, одетых в красное. Наконец прибыл султан в сопровождении десяти «высокопоставленных сенаторов» под роскошным балдахином с золотым рельефом. Люди Дрейка вместе с Моро встали при появлении правителя, и он благосклонно ответил на их приветствие. Он говорил «негромким голосом и довольно сдержанно, держался царственно. Он был мавританского племени. Одет он был по той же моде, как одевались в других частях его страны, но гораздо более роскошно, как того требовали его состояние и положение: от пояса до земли его целиком укрывала золотая ткань, и очень богатая, а на голых ногах он носил пару туфель, выкрашенных в красный цвет». Голову султана «венчало подобие короны из множества колец с золотыми накладками шириной в дюйм или полтора дюйма, придававшими ему великолепный и царственный вид. На шее у него была цепь из чистого золота с очень крупными двойными звеньями, на левой руке красовались алмаз, изумруд, рубин и бирюза – все четыре камня непревзойденной чистоты и красоты, на правой руке в одном кольце была превосходная крупная бирюза, а в другом кольце множество бриллиантов меньшего размера».