Пиратский остров; Молодые невольники

– После вашего отъезда я старался получить какую-нибудь выгоду от этих неверных, но они отказались повиноваться. Я убедился, что они готовы скорее умереть, чем принести мне пользу. Я человек бедный, следовательно, не мог кормить их даром, и хоть чувствовал большое желание убить их, однако знал и то, что смерть их не принесет мне выгоды. На другой день после расставания с вами я получил уведомление из Могадора, по которому мне требовалось незамедлительно прибыть туда по одному очень важному делу. Полагая, что там найдется какой-нибудь безумец из неверных христиан, который захочет дать мне выкуп за своих нечестивых земляков, я захватил с собой и купленных у тебя белых псов-невольников. Они заверяли меня, что если я доставлю их к английскому консулу, то он непременно даст за них хороший выкуп. Когда мы въехали в Могадор и вступили в дом консула, эти собаки объявили мне, что они свободны и что я не смею взять их оттуда. Ни одного пиастра я не выручил за все свои хлопоты и расходы. Губернатор Могадора и император Марокко находятся в самых лучших отношениях с правительством этих неверных и ненавидят нас, пустынных арабов. Нет справедливости для нас в Могадоре! Если и вы привезете с собой невольников туда же, то точно так же потеряете их безвозвратно.

– Я не доставлю их в Марокко до тех пор, пока не получу выкупа.

– Да тебе не получить выкупа в Могадоре – их консул не заплатит ни одного доллара, но постарается освободить их даром.

– Но у меня есть письмо одного из пленников к его дяде – богатому купцу в Могадоре. Дядя заплатит выкуп.

– Пленник обманул тебя. У него нет никакого дяди, и я скоро докажу тебе, что это так. Сюда приехал могадорский жид, который знаком со всеми иностранными купцами и знает их языки. Пойдем к нему, ты и покажешь ему письмо.

В страхе, как бы и в самом деле его не обманули, Бо-Музем тотчас согласился на это предложение и вместе со скотоводом отправился в тот дом, где остановился могадорский еврей. Когда показали приезжему письмо и спросили, к кому оно написано, он отвечал:

– Любому английскому купцу в Могадоре.

– Бисмилла! – воскликнул Бо-Музем. – Не могут же все английские купцы быть дядями молодой собаки, которая написала это письмо. Ну а скажи мне, не знаешь ли ты в Могадоре купца по имени Ради-Бога-Выкупите-Нас?

Жид улыбнулся и, с трудом сдержавшись, чтобы не расхохотаться во все горло, объяснил на арабском языке настоящее значение английских слов. Тут Бо-Музем окончательно убедился, что пленники его надули.

– Дальше я не поеду, а возвращусь к своим товарищам, – сказал он скотоводу, распростившись с евреем. – Мы убьем собаку-христианина, который написал это письмо, и продадим двоих остальных за сколько придется.

– Так лучше всего, – подтвердил скотовод. – Они не заслуживают свободы, и да покарает Аллах всякого правоверного, который после этого вздумал бы помогать им!

На другой день рано утром Бо-Музем тронулся в обратный путь, возблагодарив Аллаха за то, что по милости Бога так скоро обнаружились ложь и плутни, которыми хотели его запутать. С ним вместе выехал и скотовод, которому будто случилась надобность отправиться по той же дороге.

– Первых христиан, которые мне попадутся под руку, я сейчас же куплю, – сказал скотовод по дороге.

– Бисмилла! – воскликнул Бо-Музем. – Как странно! Я было подумал, что тебе они и без того порядком насолили.

– Оно так и есть, – подтвердил гуртовщик. – Очень понятно, почему я хочу еще накупить их: мне хочется отомстить этим неверным собакам – вот что заставляет меня покупать их. Я заставлю их работать, пока они не состарятся и не потеряют последние силы, тогда я закопаю этих псов живьем в могилу.

– В таком случае купи и наших, – предложил Бо-Музем. – Мы продадим их оптом всех, кроме одного – лжеца. Я убью того, кто написал письмо, ибо бородой пророка поклялся сделать это!

Оба определенно желали скорее свершить торг и потому быстро сошлись на условиях: скотовод обещал дать за каждого невольника по десять долларов и по четыре лошади, соглашаясь и на то, что один из его пастухов пригонит в назначенное место запроданный табун. Вот теперь простака Бо-Музема надули не на шутку: вся история о вероломном поступке Теренса и Джима была чистейшая ложь.

Глава LXXVII. Раис-Мурад

Прошло шесть дней. Все это время с белыми невольниками хорошо обращались – гораздо лучше, чем когда-либо с тех пор, как они потерпели крушение. Рабы не страдали от жажды, да и пищи получали более, чем требовалось.