Пиратское Просвещение, или Настоящая Либерталия

Можно сказать, что этнолог Поль Оттино [57] сделал научную карьеру на попытках связать происхождение малагасийской мифологии с различными направлениями арабской, персидской, индийской и африканской философии. Часто бывает нелегко понять, что можно извлечь из его рассуждений, однако ясно одно: благодаря частым гостям из других регионов Индийского океана и периодическим наплывам новых мигрантов остров отнюдь не был изолирован от остального мира, в том числе и от его интеллектуальных течений. Вместе с тем, разнообразное влияние прибывающих иноземцев за редким исключением постепенно нивелировалось малагасийской культурой. В продолжении жизни всего нескольких поколений новоприбывшие забывали свои родные языки и основные черты своей культуры (к семнадцатому столетию, например, даже антемуру уже не были знакомы с Кораном) и усваивали достаточно стандартный набор общемалагасийских обычаев – от склонности к красноречию и разведения риса до сложных ритуалов обрезания и погребения. Поскольку иммигранты были, преимущественно, если не исключительно, мужчинами, малагасийские женщины играли во всём этом центральную роль; стремление различных иммигрантских элит изолировать и контролировать женщин, в особенности – держать под контролем их половую активность, можно рассматривать как попытки сохранить культурную самобытность (и, таким образом, статус элиты) настолько долго, насколько было возможно. (Попытки эти в итоге провалились, ибо к настоящему времени все они перестали существовать в качестве автономных групп.)

Наблюдалась ли подобная динамика на северо-востоке? Бесспорно, но с одной характерной особенностью. На той территории, что позже отошла к бецимисарака, местная чужеродная аристократия объявляла себя не мусульманами, а иудеями.

Вот что писал о них Этьен де Флакур, губернатор злосчастной французской колонии в Форт-Дофине, в своей «Истории Великого острова Мадагаскара» в 1661 году:

Те, кто, как я полагаю, прибыли первыми – зафиибрагим, то есть «из рода Авраама», живущие на острове Св. Марии и близлежащих территориях, в особенности потому, что, придерживаясь обычая обрезания, не сохранили и следа магометанства, не знакомы с Магометом или халифами и почитают последователей оных кафирами и беззаконниками; они не садятся с ними вкушать пищу и не заключают каких-либо союзов. Они празднуют субботу и воздерживаются в этот день от трудов, а не в пятницу, как мавры, не имеют схожих с последними имен, что наводит меня на предположение, что предки их прибыли на сей остров во времена ранних миграций иудеев, или что они происходят от старейших родов измаильтян прежде Вавилонского пленения, или от тех, кто остался в Египте после исхода детей Израиля: у них сохранились имена Моисея, Исаака, Иакова и Ноя. Иные среди них, возможно, прибыли с берегов Эфиопии [58].

Он также уточняет, что этническая группа зафиибрагим господствовала на побережье от Антунгилы до Таматаве и обладала монополией на жертвоприношение животных, подобно зафираминиа; что на само́м острове Сент-Мари их было пять или шесть сотен в двенадцати деревнях, и все они были под властью вождя, называемого «Реньясом, или Раньясой, сыном Расиминона» [59], который собирал десятину от их уловов и урожая.

Многие ученые рассуждали о происхождении и идентичности зафиибрагим (которых также называют зафигибрагим, зафибураха или зафибурахи). Грандидье [60] полагал, что на самом деле они были йеменскими иудеями; Ферран [61] предложил считать их хариджитами; Оттино [62] – карматами, а может быть, христианами-коптами или несторианами; Алибер [63] недавно предположил, что они могут быть потомками неисламизированных арабов, которые недолгое время проживали в Эфиопии, прежде чем отправиться на юг. Всё может быть. И однако же большинство тех, кто не желает видеть в этнической группе зафиибрагим иудеев, предполагают, что коль скоро единственным свидетельством в пользу этого служит для нас сообщение Флакура, то губернатор попросту что-то напутал. А вот это не похоже на правду. Даже в девятнадцатом столетии один английский миссионер сообщает, будто кто-то из зафиибрагим, с кем он встречался в более южных районах, утверждал, что «мы вcе до единого иудеи» [64]. Я не вижу оснований не доверять его информаторам.