Пираты Венеры

Я быстро окинул взглядом все двери. Мгновения решали все. Мерзкая змеиная пасть была уже рядом. Нужно было срочно спасаться. Надо было лишь выбрать тот выход, на пути к которому было их меньше. Тетенек. Гадов. Это оказалась дверь между стулом и кроватью с иглами. Она ничем не отличалась от остальных. Разве что дальше всех. Далека, скажу, как Индия.

Делай, что должен, — и будь что будет, Карсон Нейпир. И всегда будь готов к неожиданному повороту событий.

Меня дружески предупредили, что все двери в комнате открываются наружу. Как только я выходил в дверь, она должна была сразу захлопнуться за мной. Специально обученная. И путь к отступлению будет отрезан.

Доверившись судьбе, я соскочил со стола и бросился к двери. Как мне пришло в голову прихватить с собой стул, стоявший на пути? Пусть и колюченький, но для клина годился.

Я добежал до двери в тот момент, когда змеи уже были в двух шагах от меня. Распахнув дверь, я увидел очень мрачный туннель и, прежде, чем дверь успела за мною захлопнуться, моментально распер это дело чем надо. Вставил стул между нею и стенкой. Не успел я пройти и пары шагов, как услышал чудовищный рев. Сердце похолодело. Да, не вставь я клинышка, мне бы крупно тут не повезло. Крупно — не то слово… Из тьмы на меня стремительно надвигались два огромных огненных шара. Меня затошнило.

Резюме: везение Карсона Нейпира нынешнего дня было сродни паранойе! И это я собирался отведать навскидку воды из кувшина? По мне бы уже ползали…

Значит, с дверью на выход из этой клоаки я угадал. Открыл как раз пятый туннель — прямо в жилище тарбана!

Тошнило… Но меня же не кусали! А что, если они и при дыхании выделяли какой-нибудь яд? И все тело как-то немело. Со страху? Или добегался? А если все, что я видел, слышал и нюхал, обладало каким-то токсическим действием на нервную систему? Не потому ли я так нервничал перед радостной встречей? Не потому ли вспотел и почувствовал перебои в дыхании? Да, я погибал со страха… Не сметь!

Для проверки выполнения приказа времени не оставалось — в темноте туннеля меня ожидала верная гибель. Впрочем, нет, не такой он дурак — дожидаться. Уж несся, линялый угробник. Чесал во весь опор, некормленый. Ко мне. Я выскочил из узкого темного туннеля назад в комнату — в надежде на передышку. А он несся за мной…

Решив выдернуть стул, я заскочил в зал, рассчитывая на то, что дверь захлопнется прямо перед разъяренной мордой. Однако пружина так крепко зажала стул, что мне не удалось его выдернуть! Этот поганый стул и впрямь сделался клином. Только уже работал непра-правильно. Не вынимался. И я ничего не мог с этим поделать, дверь осталась полуоткрытой. Жизненный итог: впереди — милые тетки, в том числе та огромная тварь, что пыталась полежать со мной на столе. А позади — разъяренный тарбан. И кто из них лучше?

При таком раскладе единственным прибежищем снова оказался стол, с которого я только сорвался. Тарбан выбежал в зал, как капризный наследник великого состояния, которого объехали с именинным обедом по случаю второй годовщины и позабыли в коляске без нянь. И выбежал именно тогда, когда я, застолбив глазом небольшой участок пола, свободный от змей, прыгнул туда, стараясь перескочить через тех гадов, что шипели у порога. И тут — этот. Наследник. Влетел.

Не задумываясь о дальнейших последствиях, я стремился только к тому, чтобы как можно скорее оказаться опять на столе. Хотя, по правде говоря, он был вряд ли надежнее всего остального. Через секунду я снова стоял среди яств с напитками, стоял лучшим блюдом, улыбался, как учил меня гуру. Среди этой пищи, которую есть было нельзя, и чудесных напитков, которые пробовать не рекомендовалось, в окружении теплых и сухих друзей — пожалуй, уже в десятый раз на Амторе Карсон Нейпир приготовился взглянуть смерти в лицо. Только вот шум помешал. Такой, знаете, шум, который издаешь, когда прощаешься с жизнью. Но я улыбался, а не шумел. Кто же это тут… у меня… у них?..

Оглянувшись, я понял, почему мне удалось проскочить до стола живым и невредимым. Потому что мое место занял милейший тарбан. Он, вскинувшись на дыбы, яростно отбивался от теток, облепивших его по периметру. Зверь рычал, рвал и топтал, он лупил по живым ремням и канатам бодрым копытом. Только змеи к нему уже со всего зала сползались обедать. На месте каждой убитой с выражением «дорогой товарищ, мы за тебя отомстим» появлялись другие. Эти свежо впивались в могучее тело — и тут же резво отрывались от своих передних концов. Тарбан сортировал, тарбан уже пьяным шатался, но дело делал: шляпки в одну сторону, ножки — в другую.