Пираты Венеры

Ничего не попишешь, пришлось нам отправиться вместе с ними.

Эро Шан тоже пошел с нами, и через короткое время мы предстали перед судом из трех человек.

В качестве свидетеля выступал шофер, который довез нас до дома Эро Шана. Он знал, что Нальте похитили примерно в том же месте, где мы сели к нему, а наша одежда сразу вызвала у него подозрения. Нальте он, разумеется, не признал — в глаза ту несчастную не видел! Мозгов у него было, как у всех в Хавату, навалом, но лежали они, видимо, беспорядочно, кучкой. Он решил, что мы — шпионы Кормора, голову давал на отсечение, что вез из злачного района не троицу благопристойных горожан, а три загримированных трупа! Три трупа, которые еще имели наглость разговаривать, делиться впечатлениями о красотах города и новой магистрали! Что, никогда прежде ее не видели, так понимать? Он, конечно, не мог остаться равнодушным. Тут же, как высадил нас по указанному адресу, и сообщил куда надо.

Затем судьи выслушали меня, задали пару вопросов Нальте с Дуаре и расспросили Эро Шана о нас. Меня и Нальте сразу же освободили, а Дуаре было приказано явиться на следующий день для дальнейшего рассмотрения ее дела в специальном комитете.

Я подумал, что у них есть какие-то сомнения по поводу Дуаре. Эро Шан был такого же мнения, но признался мне в этом только тогда, когда мы отвезли девушек к Нальте и остались вдвоем.

— Правосудие в Хавату не безупречно, — произнес он со вздохом. — Гадливость и ненависть, которые мы испытываем к Кормору и всему, что с ним связано, отражается иногда на тех решениях, которые мы принимаем, если дело касается событий на той стороне реки. Дуаре подтвердила, что довольно долгое время провела в Корморе, а зря. Она не отрицает, что жила во дворце джонга Скоура, тоже зря. Никто ее особо за язык не тянул. То, что ее держали там против воли, придется еще доказать. Свидетелей у нее нет, вы с Нальте — лица заинтересованные. Судьям о ней ничего не известно, кроме того, что она сама рассказала, и того, что сообщил о ней ты. Они не знают, можно ли верить тебе, где же гарантия, что поверят ей? Вспомни о результатах твоей проверки — они не способствуют тому, чтобы всецело тебе доверять.

— Ты считаешь, что Дуаре может угрожать опасность? — спросил я, почему-то вспомнив первую встречу с джонгом Скоуром на его нервном зорате. Скоур, говоря о нравах в Хавату, не зря все же сказал, что тут убивают не морщась, потому что не люди, а идолы.

— Точно не могу сказать, — ответил он. — Может быть, все кончится хорошо. Правда, если у судей возникнут хоть малейшие сомнения по отношению к Дуаре, они вынесут ей смертный приговор.

— Сомнения в пользу суда? Суперсуд. Такое полное отсутствие абонентской платы с их стороны, за все платит смертник.

— В соответствии с нашими представлениями о справедливости, лучше отправить на смерть одного невиновного, чем рисковать безопасностью и благополучием всех остальных. Эта точка зрения кажется порой жестокой, но практика показала, что она лучше соответствует цели выживания нашего народа, чем политика мягкотелого прекраснодушия.

В ту ночь я никак не мог заснуть.

Думал об идолах и о том, как Эро Шан, умный, казалось бы, человек, мог нести какую угодно ахинею, лишь бы оправдать государственную идеологию. Меня не покидали мысли о завтрашнем заседании и страх за Дуаре.

XIX. Побег из рая

Мне запретили сопровождать Дуаре на заседание Комитета. Она находилась под присмотром Хары Эс — той же женщины, которая в свое время следила за Нальте. Хорошо следила, до нервной сыпи, которой Нальте покрывалась от ее настороженных взглядов. Гордая девушка, не просила сочувствия…

В ожидании объявления результатов я зашел в ангар — взглянуть на самолет. Он был в прекрасном состоянии. Мотор работал практически беззвучно. В обычных условиях я бы не устоял перед соблазном вывести его в поле на краю города и совершить пробный вылет. Но сейчас любая мысль о какой-либо «пробе» доводила меня до полуобморочного состояния, совсем сдавал Карсон Нейпир.

Я просидел целый час в одиночестве возле ангара. Никого из моих подручных не было. Завершив строительство самолета, они вернулись к своим повседневным делам. В конце концов я тоже отправился в дом Эро Шана, где мы договорились с ним встретиться.

Хозяина дома не было. Я пробовал было читать, но никак не мог сконцентрироваться и понять, о чем идет речь. Глаза скользили по строчкам, исписанным странными амторианскими буквами, но все мои мысли были далеко от излагаемого. Наконец я бросил чтение и вышел в сад. Страх не оставлял меня, подчинив себе все остальные чувства, сгущался вокруг, ерошил волосы и тряс ладони. Я не боялся так за себя, веруя в то, что всегда дам отпор изуверам, как за нее…

Не знаю, сколько прошло времени. Наконец мои невеселые мысли прервал звук приближающихся шагов. Я знал, что это идет Эро Шан, и смотрел на входную дверь.

Как только он вошел, сердце встало. Я прочитал на его лице подтверждение наихудших своих опасений.

— Плохие новости, мой друг, — сказал он.

— Начни с наименее плохой…

— Приговор обжалованию не подлежит.