Пираты Венеры

— Чудесное начало, друг мой. Теперь по возрастающей…

— Комитет полагает, что они действуют в интересах всего города.

— Ваш Комитет вообще слишком много берет на себя, хрустнет с тяжести-то. Ну, теперь я готов для главного блюда. Ей объявили смертный приговор, не так ли?

— Это судебная ошибка, — проговорил Эро Шан. — Нам нужно с этим смириться.

— У меня сотни важных дел. А я сижу дураком, слушаю этот абсурд, и с моего языка уже готов сорваться вопрос: что я могу предпринять?

— Ничего сделать уже нельзя, — ответил он.

— И ты объявляешь мне об этом так спокойно! Может быть, мне разрешат увезти ее отсюда?

— Нет. Они до такой степени боятся губительного воздействия Скоура и его подопытных, что стараются не оставлять в живых никого из них.

— Но ведь она не подопытная Скоура! — возмутился я.

— Наверное, и у них были колебания по этому поводу, но любое сомнение разрешается в пользу суда, а не подозреваемого. Ей уже никто не поможет.

— Как ты считаешь, мне разрешат с ней повидаться? — спросил я.

— Может быть, — сказал он. — Казнь назначили на завтра.

— Казнь. Чудесно звучит. Казнь красоты назначена на послеобеденное время. Увидеться, говорю, поможешь?

— Разумеется, — ответил он. — Подожди меня здесь, а я попробую что-нибудь предпринять.

Никогда еще время не тянулось для меня так мучительно долго, как в те часы, когда я ждал прихода Эро Шана. Никогда еще я не испытывал такую беспомощность и безысходность перед лицом опасности.

Можно было бы на что-то уповать, если б я имел дело с обычными людьми, с которыми можно договориться. Не тот случай: их неподкупность исключала возможность влияния путем взяток даже на самого распоследнего сторожа! Призывы к сочувствию тоже их не волновали. Их принципы были похожи на неприступную крепость, которую штурмовать бесполезно: народ — тупая, слепая масса — был всем, все остальное — ничтожной малостью. Я сказал, что ситуация представлялась мне безнадежной, но это было не совсем так. На что опиралась моя надежда, не понимаю. Наверное, мысль, что Дуаре могут лишить жизни, казалась мне чудовищно дикой, и я слегка тронулся умом. Ну, что делать, напился. А в таком состоянии по плечу самые непостижимые планы.

Эро Шан вернулся уже поздно вечером, серьезный, усталый, чужой. По его лицу нельзя было прочесть ничего.

— Что? — спросил я. — Говори! Удалось чего-нибудь добиться?

— Это было нелегко, — ответил он. — Я дошел до самого Санйонга, но добился-таки для тебя разрешения на свидание с нею.

— Где и когда?

— Я могу отвезти тебя к ней прямо сейчас. Сейчас, но, извини, ненадолго. Я взял с собой Нальте, — добавил он. — Она не знала Дуаре, с тобой познакомилась лишь незадолго до вашего побега, свидетель жидкий. Однако так подробно рассказала, что вы втроем пережили, дожидаясь побега из города мертвецов, что почти убедила Санйонг отменить приговор в отношении Дуаре.

— «Почти» не считается, — усмехнулся я. Вот спаситель хренов. Сейчас будет рассказывать, что монологи Нальте — это его личная заслуга и как он выложился…

— Благодари Нальте за то, что тебе разрешили в последний раз встретиться с твоей возлюбленной. Непременно поблагодари ее.

— Да что ты! — я был умилен, потрясен поразительным бесчувствием этого человека, не представляете, сколько он слов говорил! И всерьез. — Я должен кого-то благодарить при такой ситуации? Да я вообще не желаю этой ситуации признавать! Думать по этому поводу! А Нальте сам поблагодари. Что-то ты очень взволнован, Эро Шан, слыша ее имя. Может быть, уже поражен глубоким чувством?

— Она говорила мне, — замялся великий воин-биолог тоном влюбленного эльфа, — что ты хотел отвезти ее обратно в Анду…

— Я хотел? Да, хотел. Отвезти. И как, не рассказывала? Сколько дней нам пришлось бы идти пешком?

— Нет, про это не говорила. Теперь нужды в этом нет. Она уже согласна оставаться в Хавату.

Вот так новость! Молодец, дочка.

Мы мчались по улице Корган Лат в сторону стадиона, потом Эро Шан свернул в боковой переулок и остановился возле уютного дома. На лице его лежала печать трагического смирения перед судьбой. Он мне по-прежнему нравился, только глядеть на него с каждым днем становилось все противнее…

— Приехали, — сказал Эро Шан. — Здесь живет Хара Эс, под ее охраной оставили Дуаре. Хара Эс в курсе. Я посижу пока здесь. Ты можешь оставаться с Дуаре пять виров.

— Ой, спасибо, осчастливили… — выдохнул я. Пять виров — это чуть больше двадцати минут по земным меркам. Потрясающе, я стучал в дверь, а голова работала. Я стучал, а глаза отмеряли все особенные подробности маршрута, кладку кирпичей, расстояние до дороги, количество окон, источники связи поблизости. Хара Эс впустила меня, а я оценивал ее — не эстетически, а анатомически. Каков рост, комплекция, спортивные навыки — то, чего прежде не углядел. Ужасный человек Карсон Нейпир!

— Я тебя жду, — произнесла строгая дама с медальным точеным лицом, стянутыми на затылке волосами и отсутствующим взглядом крупных глаз. — Иди за мной, Карсон. И не сетуй на закон, он думает обо всех.