Пирог с крапивой и золой. Настой из памяти и веры

– Нет, Яша. Не могу я благословить вас на это дело. Вы и Осю не спасете, и себя погубите, нельзя… Так ваши матери сиротами останутся. Как пережить такое? Ох, горе…

– Нам не нужно благословения, – возражает на это второй мужчина. – Мы пришли предупредить. Чтобы вы были готовы, чтобы ждали.

– Мы скоро вернемся, – договаривает Яша. – С Иосифом. Вы знаете, что это значит, вы…

– Вернете папу! – недоверчиво восклицает Сара. – Верните его, прошу вас!

– А ну, цыц! Вы рожи свои видели? – грозно восклицает Шошанна. – Вас с гоями и в темноте не перепутать! Беспамятное дурачье! Погромов давно не было? Так вы их получите, все мы получим сполна. Знаете, что стало с кагалом, где укрыли двоих грабителей?

– Мой папа – не преступник!

– При всем уважении, пани Бергман, мужчины этого штетла уже приняли решение. Мы выступаем. Готовьтесь, разбудите ребе Перельмана.

Мужчины идут мимо нас по коридору, выколачивая сапогами пыль из плетеных половичков, а ситцевая занавесь колышется, задевая замерших нас с Юлькой.

Грохает дверь, удаляются по улице шаги. Мы тоже можем уходить, нам пора, прямо сейчас.

Но что‑то упрямо держит меня на месте. Не шелохнуться.

Нам нужно бежать. Пани Новак уже собрала чемоданы и сейчас торопится на острых каблучках по темным улицам к Познаньскому вокзалу, чтобы с рассветом умчаться к своей новой чудовищной жизни.

Но через два с половиной часа Иосифа Бергмана, отца Сары и сына бабушки Шошанны, увезут из города, чтобы где‑то казнить за преступление, которого он не совершал. Тем парням нужен кто‑то, кто не связан со штетлом, чтобы прикрыть их.

Чувствую, будто меня раздирает надвое.

Моя малявка вот-вот станет сиротой, прямо как я.

Кто‑то обязательно пострадает в ходе экспериментов Новак, прямо как мы.

Попытка убийства или шанс на спасение?

Я должна решить, и это решение – самое главное из всех, что я когда-либо принимала. Юлька смотрит на меня выжидающе:

– Мы идем, Магда?

– Да, – наконец решаюсь я. – Мы идем помочь тем бундовцам. Если уж рисковать свободой и жизнью, то… В общем, лучше спасти одного хорошего человека, чем наказать плохого.

– Хорошо, – спокойно кивает Юлька, так что я даже теряюсь:

– И что, ты не станешь со мной спорить? Даже ногой не топнешь? Ау, Юлия, я только что послала к черту все, к чему мы стремились!

Но Юлия только пожимает плечами:

– Ты – воевода, ты старшая сестра, в конце концов. Ничто из этого не лучше, ничто не правильно, но ты говоришь, а я делаю так, чтобы это случилось.

От ее слов у меня по коже пробирается мороз, никак не связанный с неплотно прикрытой входной дверью и ночным сквозняком. Будто в глазах Юльки я встала на место Даны. Или на чье‑то еще.

Но некогда предаваться ностальгии. Решительно распахиваю занавеску и иду в спальню, где, обнявшись, причитают на двух языках старуха и девочка.

– Пани Бергман, мы идем с ними. Мы хотим помочь.

Пожилая женщина поднимает заплаканное лицо и всплескивает руками:

– Ой вей! Девоньки, вы‑то куда!

– Магда! – тоненько взвизгивает Сара. – Я тоже пойду.

– Ты – нет, – отрезаю. – Ты звала нас, и мы пришли. Ты выполнила обещание, а мы выполним свое. Пани Бергман, мы сделаем все, что сможем.

– Тогда возьми, – Сара неловко расстегивает ремешок на запястье и протягивает мне золотистые часики, – на удачу.

С кивком благодарности принимаю импровизированный амулет.

Бабушка Шошанна уже на нас не смотрит, только глухо роняет:

– Вы еще догоните их у моста. Если только эти гордецы примут вашу помощь…

* * *

На деле же фразы «нас послала пани Бергман» оказалось достаточно, чтобы убедить Якова и остальных. Нам тут же нашлись роли в его плане по вызволению Иосифа. В четыре с четвертью, если верить Сариным часам, все заняли свои позиции. Я стояла через улицу от двухэтажного кирпичного здания полицейского участка, в тени. Чуть поодаль расположились наши основные силы – пятеро бундовцев, вооруженных тремя винтовками и двумя ломиками; еще глубже в переулках скрывалась группа мужчин из штетла – они должны были прийти на помощь, если все пойдет не по плану.

Я не сводила взгляда с боковой арки, прикрытой железными воротами, которая вела во внутренний двор – туда‑то и должны были попасть Яков с компанией. А мы должны были им в этом помочь.

Главное условие, которое поставил нам Яков, посвящая в план, – не делать глупостей, не подставляться и никому не навредить. Освобождение пленника должно было пройти без потерь и желательно без лишней крови. Не знаю, что такого он разглядел в полумраке в трех навязавшихся ему странноватых девицах, чтобы предупреждать нас о таком. Вполне возможно, он говорил так абсолютно всем, но я ни на секунду не могла забыть о топорике для рубки мяса, который так и остался в кармане школьного пальто Юлии.

Юлия и Франтишка должны были вот-вот появиться и начать играть свою роль.