Пирс

Сырое небо еще сильнее давило на ее нежные плечи, а боль на душе разрасталась под дождями. И казалось девушке, что сил терпеть эту боль все меньше и меньше, будто она зацепилась болью за ушедшее лето и тянет и тянет ее, и скоро ленточка эта порвется и будет все кончено. Очень усердно старалась Сонька скрыть эти чувства за рутиной каждодневных дел. Каждое утро она не давала себе ни минуты на размышления, как ужаленная, вскакивала она с постели и занималась хлопотами до самой ночи. Утром в середине сентября лил нескончаемо дождь. Он громыхал по крышам и окнам. В доме было сыро, не топлено, Авдотьи не было. Сонька не двигалась, она открыла глаза и смотрела в потолок, боль будто парализовала все ее конечности, и вся душа ее напряглась в одну невыносимо натянутую струну. Затяжная тишина дома и шорох дождя мазались по стенам и углам, не давая покоя Сонькиному сердцу. Невыносимое напряжение снял гром, раскатом прокатившийся прямо над крышами. Девушка вздрогнула, немой взгляд перевела на окошко. Она села и свесила босые ноги с лавки. Глядела прямо перед собой, но ничего не замечала. Туманный взгляд блуждал по комнате, находя ее до крайности чужой и фальшивой. Ступив на пол, она будто и не почувствовала холодных досок. И, осторожно ступая по ним, пошла к двери. Холодный, сырой ветер ударил в нос и по телу прошла судорога. Но все так же, как во сне, Сонька спустилась с крыльца и погрязла босыми ногами в сырой земле. Холодные лужи сводили ступни, девушка не замечала и этого. Она шла как призрак, в белой ночной сорочке до полу, с растрепавшейся косой. Ни о чем не думая, лишь чувствуя решимость, чувствуя надорванность тяготившей ее боли. Все так же спокойно и хладнокровно она подошла к пирсу. Вода была вся в волнениях от ударяющихся капель. Зыбь разбивалась о гнилые доски пирса. Небо давило двумя руками на макушки упрямого леса. «Невыносимо так дальше жить. Незачем», — уверенно про себя произнесла Сонька. Еще шаг, и холодная вода обнимет молодое тело. Девушка ярко представила, будто видела себя со стороны. Вот еще шаг, и камнем вниз и не дышать. Она представляла, как вода проникает в нее, как все тяжелее становится в груди, как бьется ее утихающее сознание. Как кто-то кричит, и из воды достают холодное тело когда-то любившей девушки. Настолько ярко Сонька представила себе свою смерть, от которой ее отделял всего один шаг, настолько красочно она прочувствовала необратимость этого шага, что к горлу подступил ужас и сильная тошнота. Голова закружилась, в глазах потемнело, и девушка потеряла сознание.

Глава 20

— Петр Герасимович, неужто в самом деле?

— Нет никаких сомнений.

— Батюшки, так, когда же.

— Я предполагаю, что около двух месяцев назад.

Голоса раздражали, в горле стоял все тот же противный ком, резкие запахи врезались в нос, отчего тошнило с большой силой. К тому же ужасно раскалывалась голова. Сонька едва приоткрыла глаза. Сиял яркий свет из окна. Красный закат прорывался сквозь сонм дождливых облаков. Девушка видела, как неизвестный ей мужчина одевает свою тужурку и скрывается за дверью. Видела, как Авдотья не находит себе места. Сонька хочет сказать слово, но тошнота мешает, да и губы сильно ссохлись.

— Тетушка, — еле слышно произнесла Сонька, прилагая большие усилия.

Авдотья покосилась на лежащую девушку. Поднесла ей чарку воды:

— Пей, — сухо произнесла Авдотья. — Пей, гутарю, и не ворочься. Шо? Тошнит? То-то же… забрюхатела ты, Сонька. Вот девка глупая, нам и так-то есть нечего, а тут на тебе, еще один рот, безотцовщина, тьфу!

У Соньки округлились глаза — последнюю мысль, которую она помнила, ужасное желание умереть. Теперь под сердцем она носит в себе жизнь, а значит, если бы она сделала этот злосчастный шаг, погубила бы не только себя. Она тревожно дотронулась до живота. И снова закрыла глаза. Авдотья месила тесто и ругалась, Сонька не замечала ее вовсе, она касалась живота и вздыхала жизнь полной грудью.

Глава 21

Как быстро проносится время, не успеваешь встретить зиму, как уже с крыш весело падают капли. Все по кругу, все своим чередом. Однако люди поднимают к небу удивленные глаза: «как быстро пролетает время!»

Река Дубрава, гонимая легким ветерком, ласкала берег маленькими волнами и с шумом плюхалась о брусья пирса. Тот, в свою очередь, от времени еще больше накренился и угрюмо продолжал вглядываться в неспокойную воду. На поле работали женщины, казаки снова готовились к походу. Природа и люди, вместе с ней, радовались первым теплым денькам, весна нежно разливалась над верхушками сосен.