Писарро

Альмагро. Скорей отсюда! Хватайте и бежим! Как бы нам не нарваться на перуанцев. Они и в бегстве страшны. Этой тропой мы выйдем к нашим.

Давилья, Альмагро н испанские солдаты удаляются с пленным Аталибой.

Старик. Аталиба! Несчастный я старик, не дано мне увидеть его светлое лицо!.. Мальчик, зачем не повел ты меня под мечи этих мерзавцев!

Мальчик. Отец! Наши все бегут сюда, чтоб укрыться.

Старик. Нет, чтоб отбить царя! Они его не бросят.

За сценой тревога. Появляются перуанские офицеры и воины, пробегают через сцену, за ними Орано.

Орано. Стойте, говорю. Вас призывает Ролла.

Офицер. Мы не можем биться с их страшными машинами.

Входит Ролла.

Ролла. Стой, трусы, подлецы!.. Страшитесь смерти, а стыда не страшитесь? Гневом своим клянусь, я пригвозжу к земле того, кто первый двинется… или вонзайте подлые свои клинки в сердце вождя, чтобы не видеть ему вашего позора! Где царь?

Орано. Слепой старик и мальчик рассказали мне, что неприятельский отряд – тот самый, видно, что так внезапно оставил поле, – только что захватил его в плен. Они еще в виду.

Ролла. И пленником уводят Инку?… Вы слышали, бесчестные? Глядите! Эта пыль клубится над кровавой тропой, которою испанцы, бессовестно глумясь, поволокли царя, отца!.. Наш Аталиба в оковах. А теперь бегите, спасайте, когда хотите, собственную шкуру!..

Старик. Голос Роллы благословенный… И благословен мой горький жребий, лишивший меня света: я счастлив, что угасшие глаза не видят срама этих бледных трусов, осмелившихся не пойти за Роллой спасать царя!..

Ролла. Вы содрогнулись от вражеского грома – и не сражены этим укором? О, влить бы в жилы вам хоть каплю благородной крови, бушующей напрасно в сердце незрячего старого воина. Вечный позор падет на вас, когда теперь вы от меня отступитесь. Ну что ж… пойду один… один умру со славой бок о бок с Инкой!

Солдаты, Ролла! И мы с тобой!

Гремят трубы. Ролла убегает, за ним Орано, офицеры и солдаты.

Старик. Богоподобный Ролла! И ты, святое Солнце, из туч своих пошли ему на помощь разящие лучи. Скорее, мальчик, душа не терпит – заберись повыше и говори, что видно там?

Мальчик. Я, дедушка, залезу на этот вот утес и там взберусь на дерево. (Карабкается на скалу, затем на дерево.) Ага! Я вижу их… Ага… Испанцы повернули, спускаются по склону.

Старик. Ролла идет за ними следом?

Мальчик. Да… идет… летит стрелой! Он машет рукою нашим воинам…

Слышен пушечный выстрел.

Теперь огонь и дым.

Старик. Да! Огонь – оружье этих дьяволов.

Мальчик. Ветер развеял дым. Смешались.

Старик. Ты видишь Аталибу?

Мальчик. Да. Ролла рядом с ним. Его клинок, когда разит, мечет огонь!

Старик. Благословенный Ролла! Не щади их, извергов!

Мальчик. Отец, отец! Испанцы побежали!.. О! Аталиба, я вижу, обнял Роллу. (В радости размахивает шапкой.)

Слышен победный клик, взыграли трубы и т. д.

Старик (падает на колени). Источник бытия! Как может все мое иссякшее дыхание возблагодарить тебя за один этот миг моей жизни. Мальчик, сойди ко мне и дай мне тебя расцеловать. Нет больше силы.

Мальчик спускается, подбегает к старику.

Мальчик. Позволь, я помогу тебе, отец. Ты так дрожишь…

Старик. От радости, сынок!

Мальчик уводит старика. Клики, трубы. Входят Аталиба, Ролла, перуанские офицеры и солдаты.

Аталиба. От имени народа, которому сегодня ты спас государя, прими этот знак благодарности. (Отдает Ролле свое алмазное солнце.) Слеза, скатившаяся на алмаз, быть может, затмит на время блеск, но дар не обесценит.

Ролла. Божья рука, не моя, спасла Аталибу.

Входят перуанский офицер и солдаты.

Привет тебе, воин. Как там дела у Алонсо?

Офицер. Алонсо своим одушевлением рассеял тот испуг, который поначалу внес смятение в наши ряды. Но боюсь, мы должны теперь оплакивать потерю Алонсо. В преследовании врага рвение завлекло его слишком далеко!

Аталиба. Как! Алонсо убит?

Первый солдат. Я видел, как он упал.

Второй солдат. Нет, верьте мне: я видел сам, он снова встал и бился, а потом был окружен, обезоружен…

Аталиба. Победа! Мы дорого ее купили!

Ролла. Кора! Кто скажет тебе?

Аталиба. Ролла, наш друг погиб, наша родина спасена! Личное горе должно отступить перед правом народа на торжество. Однако сперва исполним наш первый, наш священный долг – долг, налагаемый победой: осушим слезы вдов и сирот, слезы тех, чьи заступники погибли в битве за родину!

Все уходят под звуки триумфального марша.

Действие третье

Картина первая

Ущелье между огромных скал. Жены и дети перуанских воинов – и среди них Кора с младенцем – группами рассеяны по сцене. Они попеременно поют.