Писатели и стукачи. История литературных доносов

Думаю, что причина этой милости не только в том, что Сталин оценил талант писателя, хотя и считал некоторые его рассказы вредными в деле просвещения трудящихся. Даже такие обидные слова, как «агент наших врагов», были написаны им в сердцах, поскольку больше, чем повестью Платонова, вождь был возмущён недосмотром со стороны руководителей журнала. Уничтожать Платонова он не хотел ни тогда, ни в разгар будущих репрессий. Причина этого, как мне кажется, ясна: Сталин считал Платонова талантливым писателем, искренне верящим в возможность построения социализма, но заблуждающимся в оценках происходящего в стране. По-видимому, вождь верил, что ещё можно наставить писателя на путь истинный. Даже пометки Сталина на полях рукописи Платонова – дурак, балаганщик, болван, пошляк, балбес – это свидетельство лёгкого раздражения, а не гнева. Не прощал Сталин лишь предательства и лицемерия, когда и в письмах, и в публичных выступлениях заявляют о преданности вождю, а за его спиной либо плетут интриги, либо высказываются нелицеприятно.

При всём при том, что Сталин пользовался варварскими методами подавления инакомыслия, надо отдать ему должное – он разбирался в людях. Иначе не сумел бы сохранять власть в своих руках в течение без малого тридцати лет. Однако людей, несогласных с его мнением, Сталин не считал нужным переубеждать, да и способностей для этого у вождя явно не хватало. В отличие от него, Ленин в дискуссиях нередко одерживал верх над оппонентами, но даже он не в состоянии был обратить в свою веру всех и вся. Сталин подчинял себе людей не логикой и аргументами, а с помощью кнута и пряника, если же не получалось, он неизменно следовал правилу: от неисправимых надо избавляться. На первых порах Сталин брал пример со своего предшественника, снарядившего «философский» пароход. Даже Замятину позволил эмигрировать. Однако затем избрал более «надёжный» метод – оправлял на Колыму или же в мир иной. А массовые зачистки среди окружения своих врагов оправдывались поговоркой: «лес рубят – щепки летят». Да и подручные вроде Ежова вряд ли утруждали Сталина подробностями массовых репрессий.

Возможно, письмо писателя Сталину сыграло положительную роль, либо вождь со временем немного поостыл, но в 1932 году случило невозможное. По воспоминаниям вдовы Платонова, придя на квартиру Горького для встречи с ведущими писателями, Сталин первым делом спросил: «А нет ли среди вас писателя Платонова?» Присутствовавший при этом литературный функционер Пётр Павленко, как и Фадеев, тоже бывший красный комиссар, сразу понял, что к чему. Вскоре Платонову выделили дачу, и напечатали несколько его рассказов, выбрав наименее «опасные».

Сарнов почему-то сделал вывод, что эта сталинская реплика на долгие годы стала охранной грамотой для писателя. Возможно, она и спасла Платонова на некоторое время от нападок критиков и прочих борцов за чистоту рядов, однако никак не могла защитить его от гнева Сталина. Стоило снова попробовать отдать в печать какой-нибудь «сомнительный» рассказ, и последствия могли оказаться куда более огорчительными. Не повредило Платонову и признание Бориса Пильняка, сделанное им после ареста в 1937 году:

«В 1928 г. вместе с Андреем Платоновым я написал очерк «Че-Че-О», напечатанный в «Новом мире», который заканчивается мыслью о том, что паровоз социализма не дойдет до станции «Социализм», потому что тормоза бюрократии расплавят его колеса».

По существу, здесь в адрес Платонова нет никакого обвинения – его позиция сомневающегося всем была известна.

Считается, что Сталин в итоге вроде бы нашёл эффективный метод воздействия на сознание писателя – в мае 1938 года был арестован его сын Платон. Лев Разгон, а вслед за ним и Бенедикт Сарнов, были уверены, что это не что иное, как подстава. Будто бы чекисты устроили провокацию, «завербовав» Платона как немецкого шпиона с тем, чтобы, осудив ни в чём не повинного подростка, тем самым припугнуть отца. Но я бы эту версию поставил под сомнение. Арест сына, напротив, мог ожесточить писателя, сделать из него явного врага. Если бы Платонов занимал высокий государственный пост, как, например, Калинин или Молотов, арест близкого человека мог бы сделать его более послушным. Однако Платонов не служил. К тому же сломленный писатель ни на что уже не годен. Яркий пример – Юрий Олеша, самый талантливый из тех, кто писал в те времена.