Писательский биатлон

Коренастый мужчина невысокого роста шёл, переваливаясь с ноги на ногу, по направлению к ним. Вслед за ним из тумана выплывал бесформенный тёмно-синий желеобразный сгусток.

Усики «синего» резко вытянулись вперёд, словно десятки язычков лягушек в охоте за насекомыми, и едва прикоснувшись к голове незнакомца, присосались к его коже, подтягивая остальное тельце. Секунда – и сгусток окутывал голову мужчины, словно шапка, медленно наползая на лицо.

– Тихо, парень, – прошептал дед Митя, закрыв Жеке рот одной рукой, а другой перехватив его руку, потянувшуюся за винтовкой. – Уходим!

Незнакомец стоял неподвижно, не пытаясь ни стянуть субстанцию руками, ни крикнуть, словно парализованный, пока сгусток полностью не закрыл ему лицо. Затем ноги мужчины подкосились, и он упал на асфальт.

Ещё минуту «синий» восседал на голове бедняги, вибрируя тельцем и заставляя незнакомца подрагивать в такт с ним. Потом сгусток поменял цвет на тёмно-зелёный и отвалился. Не обращая внимания на Жеку и деда, он поднялся в воздух и исчез в тумане.

На асфальте остался скелет, обтянутый кожей, словно пакетом после вакуумной вытяжки, в одежде незнакомца. Пустые глазницы смотрели в небо, рот застыл в гримасе крика.

– Сюда! – шептал дед Митя, указывая на дверь ближайшего подъезда в метре от них. Жека развернулся и со всех ног рванул за дедом.

Забаррикадировать дверь было нечем, электрический замок также оказался бесполезен. Они пробежались по всем пяти этажам подъезда, тарабаня в каждую дверь, но никто не открыл. Люди, либо сидели тихо как мыши, боясь себя обнаружить, либо квартиры пустовали.

– Мы даже не попытались помочь, – мямлил Жека, уставившись в никуда. Он сидел на ступенях между вторым и третьим этажами, сжимая в руках бутылку воды.

– А что мы могли? – спросил дед Митя, расположившийся на пару ступеней выше.

– Выстрелить!

– Выстрелить в кого?! – с возмущением прошептал дед. – В голову тому бедняги и пойти вслед за ним? Ты же видел сам: пара секунд – и сгусток был у него на голове!

– Мы могли попробовать его стянуть, – не унимался Жека.

– Патронов слишком мало, от одного-двух «синих» мы бы отбились, а вот от стаи – нет, – с тоской в голосе ответил дед. – О своих подумай, кто спасёт их?..

Оставаться в подъезде было опасно. Убедившись, что на улице их никто не поджидал, они выдвинулись в путь. Пройдя вдоль дома, повернули направо, пробежали через небольшой пустырь, вдоль длинного здания, быстро пересекли двор и упёрлись в торец дома Жеки.

Пятиэтажка голубого цвета в хорошем районе, с шикарной детской площадкой и небольшой аллеей деревьев сейчас ничем не отличалась от других домов города – чёрная пелена тумана надёжно скрывала её от посторонних глаз.

В подъезде царила тишина. Словно соседями Жеки были пенсионеры, а не молодые пары с детьми, постоянными спутниками которых была громкая музыка, тявканье собак, смех, крики и вечная болтовня.

Жека достал ключ и покрутил в руке, не решаясь вставить в замок. Казалось, он знал каждую выемку, каждую бороздку на этом небольшом куске металла, упакованного с одного конца в чёрный пластик. Десять грамм прохлады с одной стороны и приятной шероховатости – с другой сейчас отделяли его от семьи.

Он вставил ключ в замок, повернул и резко открыл дверь. Навстречу вырвался чёрный клубок дымки и тут же растворился в подъезде. Они осторожно вошли внутрь. В квартире было темно и тихо – трёшку Жеки заполнил туман с улицы.

Сразу справа от прихожей располагалась комната отдыха, где они собирались вечерами всей семьёй. Жека с закрытыми глазами мог сказать, где стояли диван, кресла, телевизор или журнальный столик. Отсюда же шёл выход на балкон, дверь которого была приоткрыта.

По левую сторону от неё на подоконнике, повесив вниз прозрачные водянистые листья, стояли любимые Ленкины цветы. Фиалки не любили сквозняков, а пришедший холод убил растения, не оставив им ни единого шанса на выживание.

Жека шагнул вперёд, неуверенно толкнув дверь. Туман словно чёрная река вливался в квартиру сквозь настежь открытое окно балкона. Он поспешил закрыть створку, но на пути обо что-то запнулся.

Жека опустил глаза вниз и увидел на полу лиловое платье в мелкий горошек. Его взгляд скользнул вдоль тела жены и упёрся в пустые глазницы, смотрящие в бесконечно тёмное небо…

***

Бах! Бах! Бах!

Звуки выстрелов словно раскаты грома прокатились по квартире, возвращая Жеку в реальность. Он стоял на коленях, прижимая к губам то, что когда-то было ладонью его любимой. Слёзы отчаяния и безысходности медленно сползали по щекам и капали на лиловое платье жены. Боль разливалась по телу, заполняя собою каждую клеточку его существа.

«Глеб!» – мелькнуло в голове Жеки. Он схватил винтовку и побежал на звук выстрелов.

Дед Митя стоял на пороге детской, стреляя в потолок. Там, присосавшись усиками в углы комнаты, распластался сгусток тёмно-зелёного цвета, провисая каплей над детской кроваткой. Внизу в разобранной постели в маленькой пижаме с жёлтыми динозавриками лежал крошечный скелет, обтянутый кожей с пустыми глазницами и раскрытым ртом.