Писец. История одного туриста

– Заткнись, либерная морда! Скоро вы все сдохните! – крикнул в ответ Клавдий Габр. – Клянусь Юпитером – не один из вас не уйдёт от карающего меча римского правосудия!

– Сам заткнись, жирный боров! Вертели мы твоё правосудие с твоим Римом впридачу! Солдаты, не слушайте лживого Габра! Такие, как он наживаются на вас и заставляют вас умирать за свои долбаные интересы!

Солдаты молчали, а полководец, вероятно, почувствовал смятение в солдатских рядах.

– Если бы сейчас светило солнце, я бы лично перерезал тебе твою паршивую глотку! – крикнул он в темноту.

– Иди накуй, Габр! – был ему ответ.

Клавдий Габр снова обратился к своему войску.

– Вы видите, как рабы растявкались? Совсем распустились, суки! Ну ничего, мы заткнём им их долбаные глотки! А сейчас – ужинать! И напоминаю деканам, что если хоть один отважный воин свалит из его контуберния – распну как кусок дерьма!

На ужин не давали жареных фазанов, но раздали хлеб и пшено, а пить предложили затхлую воду.

Мы сели у костра, который разожгли рядом со своей палаткой. Я был голоден и уплетал булки одну за другой, несмотря на то, что мой Kewpie почему-то протестовал.

– А где поска? – спросил Гессора тот самый молодой паренёк, который шёл со мной по пыльной дороге. Я сделал вывод, что он был приятелем моего Kewpie.

– Скажи спасибо, что воды налили.

– Экономят, суки! Знают, что всем нам крышка! – сказал пятидесятилетний воин, который обещал быть верным Гессору.

– Тише ты! Я не хочу, чтобы меня распяли за твой долбаный трёп.

– Почему, думаешь, Габр не хочет атаковать? Да потому что нас меньше, чем тех либеров! – не унимался храбрый солдат.

– Заткнись, Гур. Их тоже не много. Здесь единственное место, где они могут спуститься. Мы подождём, пока они оголодают. А там и подкрепление подойдёт.

– Наивный ты человек, Гессор. Думаешь, либеры не придумают как обвести Габра вокруг пальцев. Их уже вон сколько времени поймать не могут!

Гессор сплюнул и промолчал, а Гур отвернулся от костра.

После ужина рожок отыграл отбой, и мы легли спать. Палатка была тесной, и я тут же пропотел, а мой Kewpie, как ни странно, молчал и не давал о себе знать.

Перед сном я решил продумать план возвращения к камню через неделю, но не тут-то было.

– Вспоминаешь сестру, Марцеллус? – спросил меня паренёк, который оказался со мной рядом. – Она у тебя красивая.

– Да, – ответил я, чтобы не огорчать симпатичного парня.

– А если я женюсь на ней? Как думаешь? Она согласится?

– Конечно. Вот вернёмся – сразу к ней и подвали.

– Если Габр не обманул, и выплатит сто сестерциев, куплю ей подарок.

– Это правильно. Подарки она любит.

Паренёк размечтался и притих, а я порадовался покою.

– А что ей подарить? Что она любит? Золотые фибулы? Или серьги с камнями?

– Она любит всё, что блестит.

– Но ведь всё блестит, что дорого стоит.

– Подари ей что-нибудь.

– Хорошо. Куплю ей фибулу с камнем. С двумя. Как думаешь?

– Заткнись! Дай спать!

– Ладно. Подарю ей серьги.

02

Я проснулся со звуком рожка. Но дудел не наш рожок, а тех парней, что сидели на горе. Их дудь, по какой-то причине, фальшивил с особенным старанием.

– Вот удивительно! – сказал Гессор, – Рабы, а тоже в рожки дуют. Или они считают, что у них настоящая армия? И почему наш не играет подъём?

Мы выползли из палатки и пошли умываться.

Оказалось, что наш дудь проспал, и по этой причине не смог отыграть свою добрую партию.

Перед завтраком его казнили – отрубили голову и повесили на копьё в самом центре лагеря. Перед нами снова выступил Габр.

– Так будет с каждым, кто не станет выполнять свои обязанности! Это хорошо, что дудь проспал, а если завтра это сделают караульные? И либеры перережут нас, как кроликов! Я не позволю превращать армию в сборище долбаных кретинов, которые только и мечтают, чтобы вдоволь отоспаться и отожраться за казённый счёт! Кстати, сегодня все лишаются завтрака из-за того упыря! Но кто ещё умеет дудеть?

Я понял, что это мой шанс. Я рассудил, что, возможно, дудь не обязан рубиться на мечах в случае атаки неприятеля, и я смогу выжить и вернуться к камню. И возможно, меня не станут лишать завтрака по таким пустяковым поводам. Вот, наконец, и пригодился мне полезный навык отменного дудения, который я получил ещё в школе.

Kewpie пытался меня остановить, но я был сильнее него, и вышел из строя.

– Как тебя зовут? – спросил меня Габр.

– Марцеллус.

– Говори громче! Пусть все знают имя нового дудя, который не проспит подъём ни в коем случае!

– Марцеллус! – крикнул я.

Я крикнул с такой громкостью, что на горе меня тоже услышали.

– Что? – спросили с Везувия.

– Иди накуй! – крикнул Габр в ответ и с гордостью посмотрел на наши ряды.

Вероятно, одного из неприятельских парней тоже завали Марцеллусом, и он отзывался всякий раз, когда слышал своё имя. Отмечу, что так делают многие люди, по какой-то причине, им всё равно с завидным упорством дают одинаковые имена.

– Отныне ты, Марцеллус, назначаешься дудём. Выдайте ему рожок! Пускай дудит!

Я переселился в палатку, в которой жили привилегированные воины. Со мной жил врач, писец, сигнифер, и ещё пара-тройка чудесных парней.