Писец. История одного туриста

– Корнелия, мы тут с Криксом поспорили. Я говорю, что нам нужен дудь, а Крикс хочет перерезать ему горло. Что думаешь ты?

Женщина посмотрела на меня с интересом – видать, я ей приглянулся.

– Дудь нужен, – сказала она.

– Но он убил Эномая! – возразил Крикс и показал на тело карлика.

– Малыш погиб?

– Он забил его рожком!

Корнелия подошла ко мне.

– Зачем так? Разве недостаточно вспороть живот? Или отрубить голову? Тебе нравится убивать с особенной жестокостью?

Я не нашёлся с ответом.

– Дудь не нужен, Спартакус!

– Но Эномай убил моего друга, а тот хотел жениться на моей дорогой сестре! – крикнул я. – Которую я люблю больше жизни! И он тоже любил! А она любила его! Видят боги, это была лучшая пара на долбаном полуострове! Но теперь его больше нет! И сестра наложит на себя руки! Ты права, красивая женщина, – мне незачем больше жить!

Для пущего эффекта я прослезился. Всё-таки общение с Каннингемом не прошло для меня впустую, как его ни покрути.

Корнелия с удовлетворением посмотрела на меня.

– Пускай дудит! – сказала она.

03

Крикс победил в споре о пленных – им перерезали-таки горла, но лишь после того, как они побросали погибших в битве в канаву.

Старина Гур с таким усердием ползал на коленях и умолял пощадить его, что даже добрый Крикс его простил и отправил точить трофейные мечи и копья, потому что посчитал их тупыми и непригодными для борьбы за свободу.

Вся наша небольшая армия вышла к морю, вошла-таки в Геркуланум и осталась в нём на постое.

В тот же вечер воины решили отметить свой успех, и на главной площади накрыли огромный стол. Людей было такое количество, что все не умещались за столом, и многие стояли.

Вино текло рекой, а жареным фазанам не было счёта.

Все рабы Геркуланума присоединились к либертарианцам, чем и порадовали Спартакуса. Он даже решил сказать речь.

– Друзья! Я рад, что наши ряды пополняются, а наша армия крепнет! Сенат мечтает задушить наше движение и присылает к нам таких, как Клавдий Габр. Я бы с удовольствием показал вам его голову, но он сбежал! Бросил своих солдат и позорно бежал! Пока у Рима будут такие полководцы, у нас развязаны руки! Наша цель – Рим! Мы покончим со всесильными пан-италийскими корпорациями, которые контролируются долбаными сенаторами, и огромными налогами! Мы дадим свободу всем, кто готов работать на благо народа! Мы уничтожим рабство и дадим гражданство и землю всем, кто пожелает её обрабатывать!

Люди аплодировали Спартакусу и поддерживали его речь одобрительными криками.

Я так проникся в тот день идеями Спартакуса и так напился вином, что решил вернуться к камню как-нибудь в другой раз. Тем более, что я ещё не придумал достойной мести Каннингему, а простое грызение профессорской глотки стало казаться мне детской шалостью. Да и мне, честно сказать, понравились те парни. И я до сих пор считаю своё решение верным, хоть Марцеллус и не разделяет моего мнения.

Когда веселье было в разгаре, я подошёл к Спартакусу, который сидел за столом с Корнелией, чтобы задать свой самый важный вопрос. Из школьного курса Якоба Гроота я помнил, что вождь рабов был гладиатором и беглым рабом. Но когда я увидел его живым, меня начали терзать сомнения.

– Спартакус! Я хочу спросить тебя!

– Как зовут тебя, добрый дудь?

– Якоб. Но зови меня Марцеллусом!

– Что за вопрос, Марцеллус?

– А правда, что ты – беглый раб и гладиатор?

– Кто сказал тебе?

– Так… в народе говорят.

Про школьные учебники я решил умолчать.

– Вот тебе, Корнелия, сенатская пропаганда в действии!

Спартакус ударил своим кулаком по столу.

– А не говорят ли в твоём народе, что я пожираю синих детей и не брезгую варварским серебром?

– Такого я не слышал, – сказал я. – Но идея хорошая.

– Спартакус из очень знатного рода, он потомок самого Ромула, – сказала Корнелия. – Но корпорации, которыми владеют сенаторы, разорили его отца, и уважаемый род обнищал.

– И я решил посвятить себя борьбе с угнетателями! Всё просто, Марцеллус. Я уверен, что республику можно сохранить, а экономику сделать прогрессивной, только если смять долбаные корпорации и освободить человека труда! И дать ему гражданство! Конечно, если потребуется.

Мы выпили за сильную республику и добрый народ Рима. А потом выпили ещё, и ещё.

Проснулся я утром, в окружении каких-то бедных женщин в богатом доме. Мне показалось, что это мой Kewpie был большим охотником до женского пола.

Я встал, удивился повязке на одной из рук Марцеллуса, оделся и вышел на улицу.

Там я встретил доброго Спартакуса – он прогуливался по городу и давал указания своим солдатам. Но все его указания сводились к тому, чтобы запретить убивать жителей и прекратить насилие над местной знатью.

– А! Марцеллус! Приветствую тебя! Твоя клятва кровью произвела вчера на всех впечатление!

Он показал на мою перевязанную руку.