Схемы могут быть самые разные – главное, чтобы в тексте просматривалась некая последовательность.
Авторы художественной литературы тоже нередко нарушают порядок изложения. Бывает, что в начале идет рассказ о любимой девушке, потом появляется детективная история, потом начинаются воспоминания о детстве… Нить повествования теряется где-то на десятой странице.
Чтобы не допускать подобных ляпов, придерживаемся тех способов изложения, которые удобны читателям.
В художественном произведении события излагаются так.
• По ходу времени – сначала было «А», потом «Б», потом «В». Пример: «Сказка о рыбаке и рыбке» А. Пушкина.
• По ходу времени, но с воспоминаниями о прошлом – сначала было «Б», потом «В», потом мы припоминаем «А», потом возвращаемся к «Г». Пример: «Шестерка воронов» Л. Бардуго.
• Параллельно развиваются несколько сюжетов. Они могут относиться к одному времени или к разным эпохам. Пример: «Мастер и Маргарита» М. Булгакова.
• Параллельно развиваются несколько сюжетов, которые в конце концов сливаются в одну историю. Пример: «Весь невидимый нам свет» Энтони Дорра.
• Рассказ начинается из одной точки и потом расходится на отдельные истории: «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н. Гоголя.
Чем больше сюжетных линий и воспоминаний о прошлом, тем труднее удержать внимание – и свое, и читателей.
Особенно осторожно надо подходить к рассказам о прошлом. Если мы углубляемся в них, повествование прерывается, и автору требуется большое мастерство, чтобы вернуть интерес к изначальному сюжету.
Многим кажется, что длинные предложения со множеством деталей переводят текст на более высокий уровень. Ведь именно так писали классики XIX века.
На двадцать шестом году супружеской жизни семья Маслещиковых была вдруг благословлена чудом – оно явилось к ним прохладным, ясным октябрьским полуднем 1891 года, прилетело благой вестью над городскими крышами и колокольнями, когда сорокасемилетняя Варвара Павловна семенила вниз по Бибиковскому бульвару в Киеве, от доктора Тильгнера, и сверток в ее руках неожиданно лопнул, на тротуар шмякнулась ароматная, сочная, размочившая собой ненадежную бумагу горсть белого крымского винограда, и, растерянно собирая укатившиеся ягоды, она, наконец, смогла сгрести в охапку свои охающие мысли, выделив среди них одну, главную: «Я понесла, господи, пресвятая Богородица, у меня будет дитя…»
С грамматической точки зрения, тут все верно; в предложении есть яркие, интересные образы, но читать его неудобно – оно даже выглядит устрашающе.
Мы воспринимаем новую информацию не всю разом, а порционно. Совершенно не случайно мы пишем предложениями, предложения группируем в абзацы, а абзацы – в главы. Такая организация текста позволяет спокойно читать сотни страниц. А если нам попадается громоздкий текст, наш мозг начинает саботировать работу. Он буквально не дает нам энергии на все, что выглядит «большим куском».
Универсальный способ справиться с затянутыми предложениями – разбивать их на несколько частей.
Если вы сомневаетесь – затянутое у вас предложение или нет, прочтите его вслух. Если дыхания не хватает – значит, все надо переписывать.
Есть авторы, которые постоянно выпендриваются перед читателями – извините, но тут другого слова не подобрать.
Однажды я наткнулась на произведение, которое начиналось так.
Лента сна, соскочив с катушки проектора, вильнула задом перед заискрившим замыканием сознания Сергея.
Можно было сказать проще: «Сергей проснулся», но душа автора просила оригинальности и масштаба. Ей было невдомек, что масштаб и оригинальность проявляются в идеях, а не в словесных выкрутасах.
Многие журналисты любят напыщенные фразы.