Письма

Если же есть такие, которые думают, что можно им войти в Церковь не чрез моление, но чрез угрозы, или надеются открыть себе доступ в нее не слезами и умилостивлением, но насилием, то пусть они знают за верное, что для таких заключена Церковь Господня и что непобедимый и крепкий стан Христов, под защитою Господа, не уступает никаким угрозам. Можно убить, но нельзя победить священника Божия, держащегося Евангелия и сохраняющего заповеди Христовы. Пример доблести и веры представляет нам Захария, первосвященник Божий: после того, как не могли устрашить его угрозами и бросанием камней, его убили в храме Божием; а пред тем он громогласно говорил то же, что в слух всех говорим и мы против еретиков: «сия глаголет Господь: почто преступаете повеления Господня? не поспешится вам, яко остависте Господа, и оставит вас» (2 Пар. 24, 20). Если некоторые безрассудные и нечестивые люди оставляют небесные и спасительные пути Господни и если не поступающие свято оставляются Духом Святым, то не должны же мы поэтому забывать Божественное предание и приписывать более значения преступлениям беснующихся, чем суду священников, или полагать, что большую имеют силу в нападениях человеческие покушения, чем в защите Божественное покровительство. Неужели, возлюбленнейший брат, нужно отложить в сторону достоинство кафолической Церкви, верное и неповрежденное величие народа, в ней находящегося, важность и власть священническую из-за того, что поставленные вне Церкви высказывают желание судить предстоятеля Церкви, еретики — христианина, больные — здорового, раненые — неповрежденного, падшие — стоящего, виновные — судью, святотатцы — священника? Что же остается после этого, как не то, чтобы Церковь уступила Капитолию и чтобы по удалении священников и ниспровержении алтаря Господня в священное и достопочтенное собрание нашего клира вошли кумиры и идолы со своими жертвенниками? А между тем Новациану будет больше повода громко кричать против нас и порицать нас, если приносивших жертвы и публично отвергшихся Христа мы не только станем упрашивать и принимать без принесения ими покаяния, но и допустим их владычествовать, убоявшись угроз их! Если они требуют мира — пусть положат оружие. Если хотят загладить грех, то зачем угрожают, то пусть знают, что они не устрашат священников Божиих. Когда придет антихрист, то и он не вторгнется в Церковь, чрез угрозы, и не уступят его оружию и насилию потому только, что он противящимся ему будет грозить смертию. Думая устрашить нас, еретики только вооружают нас, и вместо того, чтобы вынудить мир у нас, только возбуждают и восстановляют нас, делая для братьев самый мир хуже гонения. Впрочем, мы не желаем, чтобы они выполнили преступным делом то, что говорят в безумии, не желаем, чтобы грешили и делом те, которые грешат вероломными и жестокими словами.

Просим и молим Бога, Которого они непрестанно вызывают и оскорбляют, да смягчит сердца их, чтобы, отложивши безумие, они возвратились к истинному здравомыслию и чтобы сердца, покрытые тьмою преступлений, узнали свет покаяния, и вместо того, чтобы угрожать священнику пролитием крови, пусть лучше просят о возношении за них священнических молитв и прошений, чем сами проливают кровь священника. Если же они останутся при своем безумии и упорно закоснеют в своих коварствах и отцеубийственных угрозах, то нет ни одного священника Божия столь слабого, столь низкого и презренного, столь обессиленного немощию человеческою, который не был бы восстановлен свыше против врагов, нападающих на Бога, — которого слабость и нетвердость не получила бы воодушевления от крепости и силы покровительствующего Господа. Впрочем, от кого или когда мы ни претерпели бы смерть, — это ничего не значит для нас, надеющихся за свою смерть и кровь получить от Господа награду. А вот чью кончину надо горько оплакивать — это тех, которых так ослепляет диавол, что они, не помышляя о вечных геенских муках, стараются предобразить пришествие антихриста, уже приближающегося.