Письма, 1926-1969

Она ни слова не написала об издательстве и договоре. И я на всякий случай сообщил, что если это необходимо, я вернусь к количеству предложений, утвержденному прежде. В то же время я предложил возможный срок – 31 декабря 1962 года. Думаю, этот вариант отлично подойдет. Курт Вольф хотел получить текст несколько недель назад. Я об этом забыл и сообщаю об этом теперь из-за ее молчания.

Здесь идет снег с дождем, все время темно, привычная плохая осенняя погода. Мы сидим дома, а потому и мы, и Эрна чувствуем себя хорошо. Эрна в прекрасном расположении духа благодаря концертам. Сегодня она собирается на первую лекцию из цикла о романах. Каждый раз она читает обсуждаемый текст заранее: «Предчувствие и настоящее», «Бабье лето»³ и т. д. Компаньонка, которая каждый день поднимает нам настроение!

В пятницу мне присуждают звание почетного доктора медицинских наук. Я все еще достаточно наивен, чтобы радоваться подобным событиям. Это признание моего происхождения, и я чувствую себя как дома, потому что, честно говоря, медицинский факультет для меня роднее, чем собственный.

С сердечным приветом

Ваш Карл

1. Куба не дала согласия на запланированные международные проверки.

2. Предположительно речь идет о Концерне Штиннеса, достигшего своего расцвета под управлением Хуго Штиннеса (1870–1924), в 1924 г. он контролировал более 1500 юридически независимых предприятий и почти 2900 производственных подразделений. Экономической основой концерна была вертикальная концентрация и стратегия диверсификации.

3. Романы Йозефа фон Эйхендорфа («Предчувствие и настоящее», 1815) и Адальберта Штифтера («Бабье лето», 1857).

316. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 2 декабря 1962

Дорогая Ханна!

Пипер пишет, Ты согласилась побеседовать со мной на радио в феврале в Базеле. Разговор пройдет в рамках серии «Политика времени в диалогах». Norddeutscher Rundfunk. Далее он пишет: «идея не в самоинтерпретации интервьюируемого, но скорее в выявлении фрагментов современной истории через него и его встречи с другими… в случае с Ясперсом, разумеется, более или менее философского фрагмента современной истории»… То есть интервью, а не диалог? Между нами возможен только диалог. То, чего ожидает радиостанция, я недавно выразил в радиоинтервью с Клаусом Харпрехтом¹ и, конечно, не хочу повторяться. Возможен только политический разговор о нынешних обстоятельствах. Что Ты действительно об этом думаешь? Я полагаю, Ты из своего природного дружелюбия снова не захотела отказывать. Ты можешь представить, на что это будет похоже? Диалог между нами мог бы стать небольшой сенсацией. Мы оба в Германии довольно известны и к тому же на «Ты»: «Ханна!» «Карл!» – и, в конце концов, мы разделяем совершенно неприемлемые для официальных лиц Германии взгляды, но расходимся в образе мысли. Что Ты думаешь? Жду Твоего мнения, прежде чем ответить Пиперу.

Пипер – восхитительный издатель. Но его подчиненные, очевидно, хотят использовать мой день рождения ради собственной выгоды. Приходится от них отбиваться. Моя новая книга, которая стоит 32 немецких марки (слишком дорого, еще на Франкфуртской ярмарке она стоила 24 марки, и этого уже было достаточно), в январе должна выйти в новом «дешевом» студенческом оформлении по цене в 20 марок – мне это кажется невозможным: во-первых, по отношению к покупателям, которые уже успели заплатить гораздо больше несколько недель назад, во-вторых, по отношению к книготорговцам, у которых на складе уже лежит более дорогое издание. Этим можно было бы заняться через год или два.

Что об этом думает Генрих?

Обоим сердечный привет

Ваш Карл

Когда я представляю наш разговор, я думаю о чем-то выдающемся, беседе, в которой я бы задавал вопросы Тебе, а не наоборот.

Вы пока не получили мою новую книгу. Я уже давно попросил ее у Пипера. Издательство всегда с этим немного медлит. Немецкие адресаты (и я – если не брать в расчет пять экземпляров, полученных мной пару недель назад) уже успели получить книгу несколько дней назад.

Еще могут возникнуть некоторые трудности с договором, которые Ты так разумно предсказала. В предыдущем варианте² Ты предложила более высокие процентные отчисления, но и это неприятное слово «клеветнический»³. К сожалению, я не догадался сравнить Твой вариант договора со своим. Теперь я взглянул на него еще раз и мог бы внести целый ряд дополнений, с которыми совершенно согласен, но ни в коем случае не пункт о «клевете» (в этом отношении я «сумасшедший»).

Курт Вольф готов подписать мой договор сразу. Но, разумеется, я жду, что скажет издательство Нанды Эншен. Я не стану отказываться от дополнений по поводу английских переизданий, копий и т. д.

Восхитительно, что Эштон хочет заняться переводом. В этот раз мне нужно будет с ним посоветоваться, если он захочет сократить текст и изложить содержание в форме эссе (как в случае с «атомной» книгой).