Письма, 1926-1969

7. Тревор Хаддлстон (1913–1998) – англиканский священник, занимавшийся миссионерской службой в черных районах Южной Африки.

8. Джеймс Уэст (1914–1999) – американский дипломат, в то время директор по информационным технологиям Организации экономического сотрудничества в Париже.

9. Иудейский совет старейшин, собранный нацистами во времена Третьего рейха для управления еврейскими общинами.

10. Рудольф Кастнер (1906–1957) – один из лидеров венгерских евреев во времена национал-социализма. После смерти реабилитирован израильским судом.

11. Еврейское агентство по вопросам Палестины – общественное объединение, предусмотренное палестинским мандатом Лиги Наций, представлявшее общественные и прочие интересы еврейского населения под управлением британского подмандатного правительства (Палестина). Со времен основания государства Израиль занимается вопросами переселения евреев.

332. Карл Ясперс Ханне АрендтБазель, 25 июля 1963

Дорогая Ханна!

Только что пришло Твое любезное письмо. Ты действительно, даже не подозревая об этом, попала в западню, где против Тебя идет такая ядовитая борьба. Я и сам начинаю беспокоиться. Я понимаю гнев Генриха. Ты задела очень уязвимую точку – показала людям лживость их бытия – за это они тебя ненавидят. Однажды я поймал вора на месте преступления и никогда не забуду его взгляд: мне никогда не доводилось видеть такой ужасающей ненависти. Все, о чем Ты пишешь, хоть и скрыто в книгах, уже было известно. Твоя сила как автора – как и сила Лессинга – открывает глаза. Истина убита, как писал о Сократе и Иисусе Кьеркегор. Конечно, так далеко дело не зайдет. Но Тебя окружили возмутительной славой, которая для Тебя совершенно не приемлема. Конечно, спустя время Твоя природа проявится и озарит все вокруг лучами триумфа. Но теперь? Как и Ты, я вижу влияние «манипуляций», поверхностные суждения тех, кто даже не открывал Твою книгу. Если после того, как книга выйдет у Пипера в Германии, разразится подобный скандал, я выскажусь. Даже если это не поможет, каждый, чье имя в Германии хоть кому-то известно, должен будет публично высказаться в Твою поддержку.

Еще одна вещь, о которой мне писал Пипер и о которой мне известно из письма Гертруде от Эмиля Хенка¹ из Гейдельберга: Пипер считает, необходимо точнее определить, кого Ты называешь «борцами сопротивления». Я не нашел этот фрагмент в книге. По сути мы, конечно, придерживаемся одного мнения. Поскольку дело касается немцев, это может вызвать у них такой же гнев, как и у евреев. В любом случае я предполагаю, что Ты понимаешь под борцом сопротивления того, кто активно боролся с режимом Гитлера. Стопроцентное неприятие режима и ежедневные страдания не были редкостью. Приблизительная оценка: около 100 000 человек в Германии. Относительно немного, в целом огромная масса: с некоторыми из них я знаком, это мои друзья. Борцами сопротивления в Твоем понимании не были те, кто планировал заговор, но ничего не сделал, те, кто был готов содействовать утверждению нового режима, после того как все сделают другие. Эмиль Хенк в Гейдельберге, наш друг со времен нацистов, в 1933-м объединился с разделявшими его взгляды социал-демократами, чтобы сохранить организацию. В 1933-м его надолго посадили в тюрьму, тогда, по крайней мере в Гейдельберге, все были настроены достаточно снисходительно. Он и без организации (как я полагаю) поддерживал связь с друзьями, дружил с Хаубахом², Мирендорфом³ и многими другими. Во время войны я слышал от него множество имен, которые впоследствии стали весьма известны. Он сам избежал беды по счастливой случайности, поскольку его осведомленность не была раскрыта. Благодаря ему и фон дер Гребену⁴ я познакомился с Герстенмайером⁵, братом фон Тротт цу Зольца⁶. Они навещали меня, мы разделяли общие взгляды, но они ни о чем меня не просили и ничего не рассказывали о своих планах. Им было известно о моей болезни. Хаубах (который защищался у меня с довольно удивительной, но талантливой работой приблизительно в 1923-м)⁷ незадолго до ареста был у нас в Гейдельберге и давал нам, прежде всего Гертруде, советы, со всей ясностью описывал опасность положения (это был конец июля 1944-го), рассказывал, что вместе с другом хочет залечь на дно в Мекленбурге. Он этого так и не сделал, потому что, пока был в Берлине, поверил, что аресты закончились. Он погиб по неосторожности. Он не был соучастником покушения и не знал о нем заранее, но значился в списках запланированного нового правительства и был посвящен в планы по его новому составу. Хаубах был в концлагере уже в 1933-м, провел там больше года. После этого, когда он навещал меня, он отказался рассказать о том, что пережил. Он вспоминал о прошлом с ужасом. «Говорить об этом – то же самое, что взорвать бомбу у вас в гостиной».