Письма, 1926-1969

И еще одна просьба: Ты, вероятно, помнишь, когда я подавала заявку на выплату компенсаций, Ты составил рекомендательное письмо о моих перспективах в получении доцентуры в Гейдельберге⁹. Тогда все ходатайства были отклонены. Теперь были внесены некоторые поправки, на основании которых, по словам моего адвоката¹⁰, необходимо еще раз попробовать заново подать старое прошение. При этом значительное преимущество состоит в том, что я смогу получать пенсию. В генеральном консульстве Германии мне посоветовали этого адвоката, как лучшего специалиста в вопросах возмещения ущерба. Мой личный адвокат¹¹ покончил с собой четыре года назад.

Как мне объяснили, ситуация следующая: есть шанс, что все, кому было гарантировано получение доцентуры, могут рассчитывать на получение выплат в условиях новых поправок. Для этого адвокату потребуется получить от Тебя еще одно заявление. Он его уже составил. Я пришлю Тебе образец, что, разумеется, не значит, что Ты просто должен его подписать. Он считает, очень важно, чтобы Ты был знаком с биографией Рахели. Ты помнишь, я когда-то передавала ее Тебе через Аннхен. Важным, хоть и сомнительным, для меня будет Твое заявление, что факультет, как правило, одобряет кандидатуру, если этого требует научный руководитель соискателя. Как видишь, адвокат сформулировал это через отрицание, написав, что Ты никогда не видел, чтобы факультет отклонил утвержденную Тобой кандидатуру. Я сказала ему, что коллоквиум не был настоящим экзаменом. Но и с этим можно поспорить. Я прикладываю документ в трех экземплярах, на случай если Тебе кажется, что Ты можешь просто его подписать.

Здесь по-прежнему смертельно жарко, но в квартире царит прохлада. Генрих занимается корректурой, когда он закончит, мы переедем в Палленвиль до конца августа. Почту мы будем получать либо через Chestnut Lawn House, Паленвилль, Нью-Йорк, либо через наш привычный нью-йоркский адрес. Надеюсь, у вас все в порядке. И, пожалуйста, не злись, что я диктую. Мне нужно успеть разобраться со всеми делами в ближайшие дни, чтобы мы могли уехать, поэтому я немного нервничаю.

Температура уже превысила сотню градусов¹² – и даже наша квартира стала невыносима. Я сбегаю, Генрих догонит послезавтра утром.

Как у вас дела? Как Эрна проводит отпуск? Как вы все устроите?

Еще одно послесловие по поводу книги о Германии: заключение о результатах выборов придется убрать. Его здесь не поймут.

Всего самого, самого лучшего

Ваша Ханна

1. См.: п. 373, 395, 396.

2. Diskus. Frankfurter Studentenzeitung, Januar 1963, vol. 13, № 1, p. 6. Студент Клаус К. Шредер в упомянутом номере Diskus опубликовал открытое письмо, адресованное Адорно, в котором задавался вопросом, не является ли он автором рецензии, опубликованной в июньском номере ежемесячного журнала Die Musik, «официального информационного бюллетеня молодежной организации Германского рейха», за 1934 год. Теодор Визенгрунд-Адорно рассматривал там некоторые новые произведения для мужского хора. Среди них он особенно выделял цикл Герберта Мюнцеля «Знамя гонимых». Цикл был музыкальным переложением одноименного сборника стихотворений Бальдура фон Шираха, который автор посвятил «Адольфу Гитлеру, фюреру». Рецензия была объективной, но содержала побочные замечания, которые и сегодня можно интерпретировать как преклонение перед нацистами: цикл Мюнцеля заслуживает особого внимания «не потому, что благодаря выбору стихотворений Шираха в качестве материала приобретает особенно выраженный национал-социалистический дух». В этой музыке «воссоздан образ нового романтизма, может быть, того, который Геббельс назвал „романтическим реализмом“». Имевшиеся в сборнике стихотворения, в которых содержался прямой призыв к массовому убийству, казались Адорно несущественными. В открытом письме Шредер спрашивал Адорно, как фраза из Minima moralia о том, что после Освенцима поэзия невозможна, сочетается с тем фактом, что «Вы восхваляли подобные песнопения еще до Освенцима». Кто теперь дал ему право, «просвещать немецкую молодежь в вопросах бесчеловечных погромов нацистского антисемитизма?». Адорно после войны «осудил всех, кто был причастен к происходившему в Германии начиная с 1934 г. и позже (я имею в виду, в частности, Ваши замечания о Хайдеггере)». Все это время Адорно скрывал авторство этой статьи.