Письма из Коврова

Настало время: всем страшно остаться с Кроликовым. Как сегодня. В дни грозовых напряжений, низкого неба и бешеного ветра Кролик особенный. Он просто стал закатывать глаза и прикидываться отнюдь не спящим. Это – новенькое. А из старого репертуара использует все. И вот такая незадача: надо удержать тонкую нематериальную структуру – Машино сознание – грубыми физическими методами, ни на миг не теряя контакта, лишь меняя его форму и интенсивность. Наблюдаются такие вещи. Вот она Маша – здесь, смеется и отпихивает от себя мои приставучие руки в блестящих пакетиках, и тут же Маши нет – молниеносный, почти генерализованный приступ, и один за одним. Пережили атаку, легли попеть, посмотреть кубики или почитать – замечательно следит, живая реакция удовольствия, и внутри прослеживания – опять напасти, и опять. И, подобно маятнику, приступы раскачиваются, промежутки между ними короче, и на вид все это страшно. И укол сделать нельзя. Воевали-воевали сегодня до половины первого с утра, ждали, что синоптик сжалится, но пришлось все-таки ввести реланиум в клизме. Последили за дыханием, вскоре Кролик заснул, и у меня был час без напряжения. Этот час подобен опьянению. Опьянение июнем подходит к концу. Не ложусь спать, слежу за сном Кролика – проскочили два приступа во сне, не сильных. Спит как положено – поперек дивана, на животе, руки под подушкой. Очень стриженный. Я удивляюсь, как моя подруга может так классно стричь этого многоподвижного клиента. Он стригся в жару, будучи голым. К концу стрижки был похож на йети. Сидел, чесался, икал, смеялся, ненавидел свой нос, обвинил его во всем, потом блаженно мылся, был облит из ведра, короткий волос встал дыбом, сразу был прозван яйцеголовым. Из ванны, с помощью, вылезал сам, сам выходил, сам решил нам отомстить и не ложился спать совсем. Лично им принятое решение не спать никак не спровоцировало приступную деятельность, а мы-то трепещем – вдруг что. И не спим. Я не сплю, то есть.

Сейчас напишу про гуляние и прервусь. Когда Кролик выходит гулять, он ведет себя, как Шура Балаганов. От необычайной радости его так штормит, что он не может сделать ни шагу. Пережив минут семь встречу с прекрасным, клич ИАБА немного притухает, шарниры успокаиваются. Кролик сосредоточенно направляется к траве и лопухам. Пытались приблизиться к дереву, но слишком много слишком свежих собачьих препятствий. Гуляем час. Иногда Кролик так устает, что подбирает ноги и едет на мне, следовательно. На лестницу любит смотреть издалека, любит поговорить с ней, но пойти по ней… извините, только если сами будете мне ноги переставлять, такой хитрый. Полный восторг вызывают открывающиеся двери лифта. Ездил на дачу гулять несколько раз – так себе, был искусан мошками даже за череп. На даче очень тихо двигается постройка бани и еще тише проистекает евроремонт потолков в доме, там огромных размеров осы и шершни построили на чердаке свои дома и сквозь щели проникают в комнаты.

<…>

Наташка танцует. Школу хорошо окончила; про Наташку тоже напишу отдельно. Меня Наташка обливает из ведра, пока нравится и ей, и мне. Так жаль, нет сил записывать каждый день, что-то интересное есть всегда.

До свидания, Маша, спасибо, что часто вспоминаете нас.

М.

24 июня 2005 г.

Здравствуйте, Маша! Вот какое интересное совпадение произошло сегодня. Несколько дней подряд мой организм воспринимает благосклонно только свое горизонтальное положение. Стоит встать, как внутри начинается триллер «чужой», причем даже не понятно, что и где. На этом злобном фоне я прекрасно стала не реагировать на все, на что раньше ежилась. И вот лежу я сегодня и канючу: ну хоть бы кто-нибудь развеселил меня что ли или тортик принес на худой конец; понятно, что это – музыка сфер и я лежу молча. И вдруг… мне приносят тортик (Ирина, моя подруга, которая шила перчатки); тортик знаменит оказался тем, что состоит из отдельно испеченных шариков, слепленных кремом в одно сожительство, а шарики – величиной с пятачок; торт хочется ломать, а не резать.

<…>

М.

30 июня 2005 г.

Здравствуйте, Маша!

По иронии судьбы, я открыла книжку[29] на странице про туалет. Каково же было мое удивление, когда я прочитала фразу: «Девочки с синдромом Ретта понимают, зачем они садятся на горшок». Я же недавно в своем письме почти теми же словами написала про Машкины успехи!

<…>

Кроликов отличился повышенной гостеприимностью. Долгий проникающий взгляд, всезубая улыбка, повышенная почленная вертлявость, когда в шутку хотят покусать, ненавязчивое засыпание, обоснованный хохот – что еще желать для счастья, а уж если начнет нос морщить. все, не увильнешь от ответа, такое обаяние.

Приятные гости уехали, один Кролик не грустит, повода не видит.