Письма из Ламбарене

В это трудное время меня покидает Минкёе, новый лекарский помощник, который первое время помогал мне еще в постройке и оборудовании барака для больных. Он находит, что это занятие унижает его достоинство. К тому же люди убедили его, что такому способному юноше нечего прозябать здесь подручным и помощником у доктора. И вот он решает начать посещать «Высшую школу», которая открывается в ноябре на нашем миссионерском пункте. А для того чтобы быть в состоянии воспринять всю премудрость наук, он должен сначала дать себе полный отдых. Поэтому он оставляет меня уже сейчас, когда у нас поверх головы всяких дел, когда нам необходимо закончить всю самую спешную работу до того, как наступит сезон дождей. Он норовит приобщиться к интеллигенции, а мне в это время приходится снова заниматься добыванием кругляков из твердого дерева и бамбуковых жердей и по целым дням работать вместо него топором и пилой.

Несмотря на то что меня глубоко огорчает его уход, я сохраняю о нем хорошее воспоминание. Работал он добросовестно и сумел отблагодарить меня за то, что я сделал для него, когда он был болен.

Негр-столяр продолжает трудиться. Помещение для аптечного склада готово, и в нем уже устроены полки. Теперь можно распаковать все наши многочисленные ящики с медикаментами. В комнате Жозефа недостает только дверей и полок.

Пора уже посылать новые заказы. Может пройти полгода, пока все прибудет. К тому же последнее время цены настолько возрастают, что я правильно делаю, стараясь как можно скорее и на возможно более долгий срок обеспечить себя всем необходимым. Для этого я сейчас покупаю большое количество рифленого железа. Со временем я хочу покрыть все больничные строения наместо обутов рифленым железом. Лиственные кровли каждые три года приходится обновлять и все время думать об их починке. За несколько лет это обходится не дешевле, чем рифленое железо, и сверх того приходится еще тратить много сил на добывание обутов. Сколько часов пришлось провести доктору Нессману в переговорах по поводу обутов для кровли нашего жилого дома! Скольких гребцов нам приходилось кормить и одаривать, чтобы доставить весь этот материал!

В середине сентября идут уже первые дожди. Теперь строительные материалы надо хранить под навесом. Так как у нас в больнице почти нет работоспособных мужчин, я сам с двумя помощниками таскаю брусья и доски. Вдруг на глаза мне попадается одетый в белое негр; он сидит около больного, навестить которого он приехал.

— Послушай-ка, друг, — обращаюсь я к нему, — не поможешь ли ты нам немножко?

— Я человек интеллигентный и брусьев не ношу, — отвечает он.

— Тебе повезло, — говорю я, — мне бы тоже вот хотелось быть человеком интеллигентным, да что-то не удается.

VI. Осень 1925

К одному бедствию — дизентерии — присоединяется еще и другое — голод. Фактически он был уже с начала лета. Но благодаря подвозу риса он не так ощущался. Теперь подвоз этот прекратился, и голод тут же вступает в свои права.

Уже за последние месяцы риса привозили мало. Но думалось, что это явление временное. Начиная с середины сентября положение сделалось настолько серьезным, что все иллюзии рассеялись.

В этом пагубном недостатке риса повинны многие обстоятельства. Прежде всего, местные торговцы не придали надлежащего значения недороду бананов и маниока — а его нельзя было избежать, ибо последний год ни того, ни другого не сажали, — и не завезли необходимого количества риса. Во-вторых, пароход, который вез тысячи тонн риса для западноафриканского побережья, потерпел крушение, и весь груз отсырел и погиб. Другие суда, также груженные рисом, как сообщалось, из-за неблагоприятной погоды потеряли много времени при разгрузке на плохих африканских рейдах. Вместо того чтобы уже быть здесь, они прибудут лишь через несколько недель. Поэтому образовавшийся сейчас большой недостаток риса не удастся покрыть и за месяцы. Начавшаяся паника и бешено возросший спрос на этот драгоценный продукт усугубляют и без того тяжелое положение.

Хуже всего приходится мелким лесоторговцам, которые регулярно снабжались рисом раз в месяц и которые узнали об этом бедствии на своих далеких участках только тогда, когда оно их постигло.