Письма из Ламбарене

Итак, назад в Лум! Едем под проливным дождем. На следующий день мы снова, проделав семьдесят километров по железной дороге, возвращаемся назад в Муюку, куда прибываем в три часа. Высокие чины из Колониального управления едут в специально прицепленном к поезду салон-вагоне. Я же проделываю большую часть пути в битком набитом вагоне для негров, для того чтобы защитить моего совершенно запуганного боя от издевательств негра-проводника, чье неудовольствие он неизвестно чем на себя навлек.

В Муюке на перроне мы снова слышим четырехголосный хор. Решаю, что это имеет отношение к салон-вагону, перед которым за шпалерой солдат-негров собралась исполненная почтения толпа, и вместе с Ноэлем слежу за тем, как выгружают наш багаж. Во время последнего нашего переезда по железной дороге в вагоне чуть было не позабыли кухонный горшок. Но меня поражает, что одна песня следует так за другою, что их не заглушает национальный гимн, а поющие хором дети несут не знамена, а пальмовые ветки. Прелестное это пение увлекает нас. Муюкские христиане выходят нас встретить. Под песни их мы идем со станции в деревню. Меня снова одолевают мысли об изгнанных отсюда миссионерах; снова дивлюсь я тому, что на долгие годы предоставленные самим себе туземные проповедники и учителя сумели в жизни своей остаться христианами..

Ученики школы несут наш багаж в соседнюю деревню, находящуюся в расстоянии часа ходьбы; там его принимают от них другие и после еще двух часов ходьбы по густому лесу доставляют на реку Мунго. В темноте садимся в лодку и приезжаем в Бомбе. Проводим еще одну ночь на заброшенном миссионерском пункте. На домах во множестве заметны следы бывшего в этих местах сражения. Мебели в этих миссионерских домах, как и в Ньясосо, не осталось никакой.

На следующий день — а это воскресенье — рано утром с грустью брожу по одичавшему саду и говорю несколько слов на богослужении. Потом мы садимся в лодку и едем вверх по Мунго в Мпондо, отстоящее на шестьдесят километров отсюда. Гребцы наши гребут, как воспитанницы пансиона для благородных девиц, когда они катаются в парке по пруду. Иногда они на четверть часа вообще останавливаются и начинают рассказывать друг другу разные занимательные истории. Вместо двенадцати мы прибываем в Мпондо только в три часа дня. Оттуда до Экоме, где мы должны ночевать, еще по крайней мере четыре часа пути. Едва только лодка успевает пристать к пустынному берегу, как из зарослей тростника выскакивает негр в штанах цвета хаки и в военной фуражке; он представляется как таможенный чиновник, действующий на основе договора, который заключен между Французским и Английским Камеруном. Вслед за ним тут же появляются и другие. Под палящим солнцем мы тратим часа полтора на то, чтобы отделаться от таможенников и достать нужных нам носильщиков из деревни, находящейся в двадцати минутах ходьбы отсюда. Теперь нам предстоит идти два часа в темноте. Обещаю щедро отблагодарить носильщиков, если успеем попасть к месту назначения до восьми часов вечера. Путь наш лежит то по одной из многочисленных террас горы Камерун, то по какаовым плантациям, то через лес. Солнце заходит, и на небе загораются звезды. В молчании следуем мы друг за другом. Словно торжественное шествие в тихую пасхальную ночь. Так шли они тогда друг за другом в Иерусалим...

В половине девятого добираемся до места. Экомские друзья пастора Куо заботятся о том, чтобы наших славных носильщиков хорошо накормили и удобно разместили на ночлег.

В гостинице Ноэль вместе со мной вкушает все прелести путешествия по африканским тропам; он учится тому, как от десяти до двенадцати вечера в полной темноте распаковывать багаж, раскладывать койки, отыскивать топливо, щепать лучину, как, едва держась на ногах от голода, разжигать сырые дрова и варить на них ужин, как не сердиться на боя, который спотыкается среди дыма, выбивается из сил и, боясь воров и грабителей, ни за что не хочет оставаться один ни в соседней комнате, ни на дворе.

На следующее утро отправляемся с новой партией носильщиков по великолепно возделанным какаовым плантациям в Буэу. Носильщики наши часто сходят с проложенной дороги, чтобы подняться в гору более коротким путем — по крутым тропам. У нас почти не остается времени полюбоваться удивительными красотами Камерунской бухты, которая вновь и вновь открывается нашим взглядам. Вдали из-под облаков вырисовываются горы Фернандо-По.