Письма из Ламбарене

Самое удивительное и страшное во всем этом, что большинство людей-леопардов становятся таковыми отнюдь не по собственной воле Их причисляют к сообществу людей-леопардов без их ведома. Из крови убитого в черепе его готовят волшебное зелье. Это зелье втайне подмешивают к питью того человека на которого заранее падает выбор. Как только он выпьет приготовленный таким образом напиток, ему открывают тайну и говорят, что он вкусил колдовского зелья и что отныне он принадлежит к сообществу людей-леопардов. Никто не в состоянии сопротивляться. Все твердо убеждены, что это зелье обладает сверхъестественной силой, от которой никому не спастись. Лишенным собственной воли людям остается лишь беспрекословно повиноваться. Вслед за тем им обычно приказывают завести в определенное место брата или сестру, там на несчастную жертву нападают люди-леопарды и ее загрызают. После этого их заставляют покончить с собой.

Одному из должностных лиц Колониального управления в отдаленном районе Огове было приказано положить конец бесчинствам людей-леопардов, и он задержал девяносто туземцев, показавшихся ему подозрительными. Однако люди эти ни в чем не признались, а попав в тюрьму, сумели отравить друг друга припасенным для этого ядом.

Невозможно разобраться в том, в какой степени сообщество людей-леопардов движимо одним только суеверием и в какой степени к этому примешиваются еще жажда мести и страсть к грабежу. В создании этого тайного сообщества, как и других, проявляется страшный процесс брожения, который в настоящее время охватил Африку. Возродившееся суеверие, первобытный фанатизм и неистовства нашего века странным образом сочетаются сейчас на черном континенте.

До чего же бывает радостно после подобных разговоров укрыться на палубе и погрузиться в созерцание природы! Пароход наш медленно движется вверх по реке вдоль темного берега. Вода и лес залиты мягким сиянием полной луны, какое бывает лишь на востоке. Трудно даже представить себе, что под лучами этого света находит себе место столько ужасов и человеческого горя.

В страстную субботу 19 апреля на восходе солнца прибываем в Ламбарене. Проходит немало времени, пока нам подают лодки миссионерского пункта, расположенного на берегу одного из боковых рукавов реки в расстоянии часа езды от места причала парохода. Мы везем с собой столько багажа, что лодок этих нам не хватает. Приходится доставать еще несколько и договариваться с гребцами. Наконец, нужное число их налицо и вещи наши умелыми руками уложены в лодки. Весла погружаются в воду. Когда мы после поворота въезжаем в боковой рукав Огове, видны раскинувшиеся на трех холмах дома миссионерского пункта. Сколько всего пережил я с тех пор, как осенью 1917 года, когда мы уезжали отсюда вместе с женой, домики эти скрылись из наших глаз! Сколько раз я уже окончательно терял надежду, что когда-нибудь их увижу! А теперь вот я гляжу на них снова, но со мной нет моей помощницы и подруги...

В полдень мы высаживаемся на берег. Пока Ноэль следит за выгрузкой наших вещей, я, словно во сне, направляюсь к больнице. Все похоже на Сказку о спящей красавице. Там, где некогда были бараки, в которые я вложил столько труда, — сплошной кустарник и густая трава. Надо всем, что еще уцелело, раскинулись ветви больших деревьев, которые я помню еще едва заметными деревцами. Сохранились только барак из рифленого железа, где были операционная, приемная и аптека, и один из бараков, служивший стационаром. Строения эти более или менее в порядке. Только от их крытых листьями рафии крыш почти ничего не осталось.

Тропинка, ведущая к расположенному на холме докторскому дому, до такой степени заросла травой, что я уже не в силах разглядеть ее повороты.

— Завтра же, — говорит идущий со мной миссионер Херман, — мальчики ее расчистят.

— Ну уж нет, — отвечаю я, — позвольте мне все это сделать самому! Поднимаясь на холм, я думаю об одном английском миссионере-враче в Китае, чью больницу сравняли с землей в первый раз во время боксерского восстания, а второй — во время идущей сейчас гражданской войны и который несмотря ни на что собирается отстраивать ее в третий раз. Насколько я еще в лучшем положении, чем он!

Миссионеры Херман и Пело, оба швейцарцы, г-жа Херман и учительница м-ль Арну, которые в настоящее время составляют весь персонал миссионерского пункта, — мои хорошие знакомые еще со времени моего первого приезда сюда. Как только мы садимся за стол, я чувствую, что в Ламбарене я снова дома.