Письма из Лондона

К четырем часам она вернулась домой, помогла Ванессе накрыть на стол и вернулась в свою комнату, чтобы переодеться. Обычно она не задумывалась, что ей надеть даже на воскресный обед, но сегодня решила предпринять чуть больше усилий, чем обычно. Гости у них собирались не каждую неделю, поэтому они с Джесси и Ванессой отдали уборке дома больше сил. Было бы глупо не потратить несколько минут, чтобы иметь презентабельный вид. Поэтому она надела лучшую юбку и блузу, которые берегла для тех дней, когда они с Мэри выезжали в командировки на поиски материала для новых статей, причесалась, гладко уложив волосы, припудрила нос и чуть подкрасила губы помадой.

Она поспешила вниз и, прежде чем ее кто-либо заметил, на цыпочках прошла до задней лестницы и присоединилась к Джесси на кухне. Она решила, что несколько минут побудет на кухне и поможет Джесси, а когда ее сердце успокоится, вернется наверх к остальным. Глупо было так волноваться из-за обеда. Она ни на кого не собиралась производить впечатление, кого бы она ни увидела снова через час-другой.

Она принялась чистить морковку, но когда уменьшила диаметр овоща до размеров фасоли, Джесси отобрала у нее нож.

– Идите отсюда, Руби, иначе я останусь с одними морковными очистками. Если леди Ти спросит, обед будет готов через полчаса.

Когда она вернулась в гостиную, сестры уже сидели на диване и весело болтали. Беннетт и Ванесса стояли перед камином, погруженные в серьезный разговор.

Несколько недель назад он появился в офисе «ПУ», вид у него был такой, будто он не спал несколько недель, и он быстро увел Кача на ленч. Она проводила их взглядом и сказала себе: эти двое – старые друзья. Она сказала себе: для них вполне естественно хотеть поговорить наедине, и нет никаких причин, по которым они должны были бы пригласить и ее. Когда Кач вернулся час спустя и один, сердце у нее упало.

В этот момент появились Кач и Мэри. Она поздоровалась, взяла их пальто и шляпы, предложила принести выпивку, а потом, выпив шерри – стакан размером с наперсток – втиснулась на краешек дивана рядом с Вай.

Шли нескончаемые разговоры, и она просто сидела и слушала, наблюдала за друзьями и лишь изредка отвечала на вопросы, обращенные напрямую к ней. Беннетт и Кач беседовали, а больше смеялись, и она улыбалась, видя обоих в хорошем настроении. Беннетт выглядел, как обычно – к счастью, никаких следов недавних происшествий с мотоциклом на его лице не осталось.

Руби смотрела на них, на него, не в силах оторвать глаз. Это поразило ее, ошеломило, как удар по лицу, и она вдруг поняла причину. Она влюбилась в него, влюбилась глупо, по-детски, поэтому и нервничала. Во рту у нее пересохло, ладони взмокли, но все равно она не могла отвести от него глаз.

Их взгляды встретились, хотя она не сказала и не сделала ничего такого, чтобы привлечь его внимание. Вероятно, он что-то увидел на ее лице, потому что тут же оставил Кача и подошел к ней.

– С вами все в порядке, Руби? Ничего не случилось?

– Нет-нет, – сказала она, пытаясь улыбнуться. – Ничего не случилось. Просто я… Я подумала, что забыла закончить вчера кое-что на работе. Только и всего.

– Ну, до утра это наверняка может подождать, – сказал он, встревоженно вглядываясь в ее глаза. – Кач никогда бы…

– Я знаю, – заверила она его. – Да я не переживаю, так, ерунда. Как… как вы поживаете?

– Нормально, – сказал он. – Много работы.

Он так близко наклонился к ней, его лицо было всего в нескольких дюймах от ее лица, и она ощущала простой, крепкий запах мыла, единственного, какое теперь продавалось в магазинах, а когда он говорил, она чувствовала приятный аромат виски в его дыхании. Видимо, он побрился всего несколько часов назад – щетина еще не успела отрасти. Если она прикоснется к его лицу, то, наверно, почувствует, какая гладкая у него кожа? Или же ее пальцы ощутят чуть проступающую щетину?

– Вы хорошо выглядите, – сказал он, внимательно глядя на Руби.

– Спасибо. Сегодня все так добры.

– Жаль, я не успел поговорить с вами в тот день, когда был у Кача. Я приезжал в Лондон всего на несколько часов. Но он мне сказал, что вы, похоже, счастливы. Я имею в виду, здесь, с Тремейнами.

– Да. Мне здесь хорошо. Ванесса и девушки так милы со мной. У меня теперь даже кот есть. Я могу вас с ним познакомить, – добавила она, понимая, что несет ерунду, но не чувствуя в себе сил остановиться. – Он такой дружелюбный, но если видит много людей, то бросается наутек.

– И как вы его назвали?

– Саймон. У него уже было это имя. Написано на ошейнике, в котором мы его нашли. Но больше там ничего не обнаружилось. Ни адреса, ничего другого. Мы развесили объявления, но никто не откликнулся. Я думаю, их разбомбили.

Почему она говорит без умолку? Она должна остановиться… но если она остановится, то он будет задавать новые вопросы, будет выдавливать из нее, почему у нее был такой расстроенный вид минуту назад, а тогда у нее не останется выбора – только сесть на корабль и отправиться в Канаду.

И тут Джесси спасла ее. Прекрасная, прекрасная Джесси.

– Обед готов, леди Ти.