Письма из Тартара (СИ)

У этих, вторых, методы были просвещённо-насильственные. В патриархальных мирах они работали через религию. Внедрялись в местные религиозные структуры и вели воспитательную работу, чтобы затем открыто или скрытно включить планету в сеть подконтрольных миров. Теперь наверняка отыскали другие институты, но не пути. Внушение, манипуляция, идеология — три любимых кита людей, которых Искандер когда-то боготворил. Он и теперь не мог бы с уверенностью сказать, что они не правы. Вот только по всему выходило, что сам он для них вошёл в список неподдающихся внушению и к тому же опасных. Искандер не знал, что происходит в Ордене сейчас. Прошло несколько сотен лет с тех пор, как он контактировал с ним в последний раз. Но он опасался, что договориться с Эцин будет не так уж легко.

Ему нужна была информация, а Дезмонд явно был настроен говорить о погоде, вспоминать былые деньки или просто молчать, но только не просвящать его относительно того, что творится наверху.

Искандер, впрочем, его понимал. Он и сам, оказавшись рядом с Дезмондом, обнаружил, что тонет в странном чувстве. Как будто после долгого странствия вернулся домой и силится понять, что ему делать здесь.

Добравшись до дома, он прямо в прихожей сбросил на пол пиджак. Квартира была пуста — Нолан опять задерживался.

Искандер уже не знал, скучает он или нет. Раньше — скучал. Ждал. Искал. Но всё меняется за сотни лет.

Засовывая в микроволновку китайскую лапшу, штабелями стоявшую в холодильнике, Искандер думал о том, что, возможно, ему стоило бы уехать. Снова. Увы, все города земли казались серо-одинаковыми и он с трудом мог припомнить страну, в которой ему не довелось бы пожить.

Размышляя об этом, он невольно снова задумался о Дезмонде и о целом мире, который остался там, наверху. Который Искандер закрыл для себя, о котором запретил даже думать.

Долгие столетия он мечтал отыскать остатки Империи, мечтал найти способ подняться обратно в небо. Он сам не знал, когда пришло осознание, что там, наверху, для него уже не найдётся места. «А может быть, я просто стал бояться…» — думал он.

Признаваться в собственных страхах ни себе, ни кому-либо другому Искандер не любил. Потому он заставил себя сосредоточиться на еде и не думать больше вообще ни о чём.

Руки Нолана легли ему на плечи, когда стаканчик с воком уже опустел. Искандер расслабленно откинулся в его объятия.

— Наконец-то. Ты в кои-то веки вернулся до рассвета.

— Ис, прекрати говорить гадости.

Руки напряглись, но не исчезли. Искандер сделал вывод, что Нолан всё-таки мудрее него. Хотя бы чуть-чуть.

Он не хотел портить момент, но с собой ничего поделать не мог. Чем дальше, тем больше прорывалась наружу застарелая обида за то, что всё не сложилось. Когда-то давно этот человек казался ему лучшим на Гее. Потом казался лучшим, но потерянным. Потом самым ненавистным, снова лучшим и так по кругу.

В какой момент бесконечное колесо любви и ненависти с треском рассыпалось горой обломков, Искандер не знал.

— Нолан, мне кажется, я хочу уйти, — задумчиво произнёс он.

Нолан вздрогнул. Пальцы на плечах Искандера сжались сильней.

— Кажется или хочешь? — уточнил он.

— Я не знаю. Может быть, я хочу уйти и подумать, а?

Нолан молчал. Искандер почти физически ощущал, как тому не нравится это решение.

— Я должен попытаться тебя удержать? — спросил он.

— Не знаю, — Ис повёл плечами, и ладони Нолана соскользнули по его рукам.

— Что-то произошло?

— Не знаю, — снова ответил он, хотя уже говоря эти слова, Искандер понимал, что знает. Что-то настолько яркое и болезненно знакомое сегодня ворвалось в его жизнь, что он не мог оставаться в неподвижности. Ему мучительно требовалось что-нибудь поменять.

Нолан молчал.

— Я переночую в лаборатии, — после долгой паузы сказал он. — Это не значит, что я ушёл. Поговорим завтра, хорошо?

Искандер ответил кивком. Несколько минут он оставался неподвижен, пока дверь не захлопнулась у него за спиной.

Дезмонд всегда выбирал одинаковые квартиры. Всегда с окнами на север и никогда — на городские кварталы и предместья. Он не любил, просыпаясь и выходя на балкон, видеть людей.

В тех мирах, где уже существовало представительство Ордена, дело обстояло проще. Там строились полноценные жилые комплексы, обеспеченные всем, от подземных гаражей до спортивных центров. Вход на территорию комплексов предоставлялся только членам Ордена и его гостям, и хотя аппартаменты не закреплялись за отдельными адептами, будучи одним из основателей этой идеи, Дезмонд в любом таком комплексе мог найти несколько блоков по себе.

Миры, где представительств не было, в этом плане привносили разнообразие. Хотя Орден не жалел денег на командировочные, Дезмонд сам, как правило, не любил напыщенные отели с золотыми подсвечниками и дорогим постельным бельём. Не был он и аскетом. Дезмонд предпочитал нечто среднее. Предпочитал простор, воздух и ощущение одиночества, которые редко можно было отыскать в дорогих гостиницах.