Письма к утраченной

Клэр Трент слушала внимательно. Джесс отметила про себя, что, несмотря на солидный возраст (за сорок), у Клэр отличная кожа. Представила целый взвод тюбиков, пузырьков и баночек в ванной (белоснежный кафель, зеркальная стена, софиты) – и неприязнь трансформировалась в зависть. Потому что неизвестно, будет ли когда у Джесс собственное жилье.

– Не беспокойся, Джесс, мы проследим, чтобы тебе ничто не угрожало. Можно определить тебя в женское общежитие. Туда мужчинам вход воспрещен.

Слово «общежитие» Джесс не понравилось. Не «ночлежка», конечно, но и не «дом». Разумеется, это только начало. Во всяком случае, у нее появится адрес. Она поднимется на первую ступеньку лестницы. Сейчас она на дне глубокой темной ямы. Подъем будет медленным и трудным, «пошаговым». И шаги придется делать самой.

Она листала замусоленный глянцевый журнал, поспешно переворачивая страницы, на которых предлагались «уютные идеи зимнего декора» и «спальня в винтажном стиле», когда появился запоздалый посетитель. Забыв о своем зароке, Джесс подняла глаза.

Что Уиллу нравилось в его работе, так это непохожесть одного дня на другой. Иначе он бы уже давно уволился.

Едва стало казаться, что вторник пройдет ровно так же, как понедельник (с неприятным довеском в лице Анселла, который, судя по настроению, не удостоился членства в масонской ложе), как принесли почту, в том числе письмо одного клиента. Появилось новое дело, требующее расследования.

Через два часа напряженных поисков в Сети фамильное древо пустило корни и обзавелось обширной кроной, каждая ветвь занимала несколько страниц. Уолтер Кук, один из восьми детей, родился в Чешире, в городе Кру, и всю жизнь проработал на железной дороге. Скончался, имея в собственности домик в Уотфорде – скромный, зато набитый редкими железнодорожными сувенирами, да еще и с ценной коллекцией винтажных моделей паровозов. Два последних фактора обещали прибыль.

– Тебе случалось бывать в дыре под названием Кру? – вопросил Анселл с интонациями Берти Вустера. – Знаю-знаю, твое высочество к другому изволило привыкнуть. Я только хотел поинтересоваться, выдержат ли августейшие легкие воздух, не сдобренный родным столичным смогом? Потому что, мистер Пижон, я решил заслать тебя на поиски чад и домочадцев Уолтера Кука. Езжай домой и вели своему камердинеру собрать саквояж – скорее всего, придется задержаться на денек-другой.

Уилл чуть не взвыл: планы на вечер рухнули. Дома он упаковал свежую рубашку, белье и зубную щетку, взял лэптоп. Сумка, обнаруженная в спальне на Гринфилдс-лейн, с вещами Джесс и письмом Дэна Росински, стояла у двери. Уилл прихватил и ее. Плевать на Анселла. Уилл поедет в город Кру мимо больницы «Роял Фри».

Время посещений еще не наступило, припарковаться удалось сравнительно быстро. По коридору он почти бежал – и совсем не потому, что торопился выехать на скоростную трассу. Ему не терпелось увидеть Джесс. С субботы Уилл только и думал, что о ней; повторял про себя все, что было сказано между ними. А какой приятный у нее выговор, особенно гласные мило выходят. Еще Уилл беспрестанно представлял себе худенькую спинку в сиротских прорезях рубашки. От нежности, от желания защитить сжималось сердце.

Дверь была заперта. Дрожащей рукой Уилл нажал на звонок. Послышался скрипучий голос:

– Слушаю!

– Я… я принес вещи Джесс Моран. Одежду и…

Прежде чем он договорил, дверь открылась. Пульс был бешеный, словно Уилл бежал стометровку на время, а не шествовал чинно к медсестринскому посту.

Когда он приблизился, одна из медсестер забрала у него сумку.

– Я прослежу, чтобы Джесс получила вещи.

– Большое спасибо. Извините, я знаю, сейчас неприемные часы, но не пустите ли меня?.. На минутку?

Он мучительно покраснел. Медсестра улыбнулась, как могла бы улыбнуться старенькая нянюшка, жалеючи питомца.

– Ты с ней разминулся. На рентгене твоя Джесс Моран. Передать ей что-нибудь на словах?

– Нет. Нет, не надо. – Уилл попятился, запнулся о пылесос. – Не беспокойтесь. Спасибо.

С этого момента все пошло не так. Пока Уилл ехал на Север, похолодало, а ближе к Нортгемптону повалил снег. Крупные мокрые хлопья на лобовом стекле «Спитфайра» быстро превратились в ледяную корку. Родственники Уолтера Кука оказались многочисленны, словоохотливы, каждый со своими тараканами в голове и с гипертрофированными представлениями о гостеприимстве. Всюду Уилла усаживали пить чай, притом из лучшего сервиза; всюду рассказывали о покойном Уолтере, вдаваясь в ненужные подробности, и лишь после этих церемоний подписывали документы. Последний по списку дом Уилл покинул в десять вечера. Бекс забронировала для него дешевый мотель, но Уилл решил сразу ехать обратно в Лондон, пользуясь ночным отсутствием пробок. Увы – «Спитфайр» ни с того ни с сего заартачился, не завелся. В итоге прямо от дома сестры Уолтера машину эвакуировал татуированный механик Уоррен. Он же подбросил Уилла в мотель и взбесил формулировкой: «Починю, как время будет».