Письма к утраченной

Дорогая Джесс!

Извини, что не выходил на связь. На прошлой неделе мне было неважно, меня забрали в больницу. Все, включая меня самого, думали, что это конец. А потом мне сказали, что Стелла нашлась. И хоть я лежал без сознания, глухой ко всему на свете, каким-то чудом я услышал про Стеллу. И вот, к удивлению врача, я выкарабкался. На этот раз.

Джесс, я знаю, что долго не продержусь. Чудеса, как и молнии, два раза по одному адресу не попадают. Поэтому я хочу поблагодарить тебя. Конечно, никакие слова не способны выразить мои чувства. Ты дала мне надежду, стала моим другом, подарила уверенность, что еще не все потеряно. Твои письма озаряли мою жизнь. Даже если бы мы с тобой ни на йоту не продвинулись в поисках Стеллы, сам процесс уже приблизил меня к ней. Я рад, что вовремя успел переписать дом на твое имя. Надеюсь, что дом или деньги от его продажи обеспечат тебе жизнь, которой ты заслуживаешь. Что никто тебя не обидит. Что ты ни от кого не будешь зависеть. Что найдешь счастье.

Я давно старик, Джесс. Так давно, что почти забыл, каково быть молодым. Ты заставила меня вспомнить, я снова пережил дни юности. Это – бесценный дар, такое за деньги не купишь.

Спасибо, милая девочка.

Береги себя ради меня.

Дэн.

Джесс вошла в почту с лэптопа Уилла. Был вечер пятницы. Они распахнули окна и двери в доме на Гринфилдс-лейн, и воздух, пропитанный ароматами молодой травы и клейких листочков, ворвался в комнаты, просушил заплесневелые стены, освежил старую краску на панелях, только что отдраенных руками Джесс. Уилл целый день был здесь, и накануне тоже. Мыл, мел, скреб, изгонял пауков и сражался с бурьяном. Готовился к приходу Стеллы.

Джесс перечитала письмо, вытерла слезы подолом футболки – той самой, с эмблемой гребного клуба. Всю неделю у нее глаза на мокром месте, а ведь до этого она несколько лет вообще не плакала. Последний раз, кажется, когда бабуля умерла. А теперь словно весна в сердце нагрянула – вот слезы и льются ручьями. Идет активный выброс эмоций.

Не выключив лэптоп, Джесс поднялась с продавленной софы, обошла дом. Через открытую дверь она слышала голос Уилла – он давал себе команды, орудуя топором, позаимствованным у Альберта Гривса. Сам Альберт сидел в кухне, опершись на оконную раму, потягивал баночное пиво и руководил процессом рубки дров.

При появлении Джесс оба подняли глаза. Уилл выпрямился, выпустил топор из рук. Вечернее солнце создало ореол вокруг его головы, позолотило волоски на предплечьях. После двух дней работы на воздухе Уилл здорово загорел.

– Все в порядке? – уточнил он.

– Связь отличная, – кивнула Джесс.

– Вот и ладно. – Уилл выдохнул с облегчением.

Альберт хлебнул пива.

– Значит, эта ваша фиговина работает?

Джесс присела на подоконник. Отметила, что вьющаяся роза совсем скоро расцветет. Зеленые бутоны уже вскрылись, видны кремово-желтые лепестки. В груди ширилось чистое, без примесей, счастье. Лето настает, у Джесс собственный сад и прекрасный дом – бесценные дары Дэна Росински. Гарантии безопасности и независимости. А еще – Уилл.

– Да, все в порядке. Наша соседка Карина одолжила гаджет для беспроводной связи. Ну пока мы свой собственный не купили. Завтра он нам понадобится.

Альберт покачал головой, заинтригованный, но удовлетворенный ответом.

– Не знаю, не знаю. В мое время люди радовались, что благодаря достижениям техники могут, не выходя из дома, слушать Томми Хэндли – вот это был комик! – да Веру Линн. По ней все военные с ума сходили. Как же это песня-то ее называлась? Не помню…

Уилл и Джесс переглянулись, сдерживая смех. Вдали пролетел самолет, оставил белый след в лавандовом небе. Альберт запел – будто заржавленные ворота стал открывать:

– «Завтра будет дивный день…»[35]

– Что да, то да, – согласился Уилл, не сводя с Джесс теплого, обволакивающего взгляда. – Все к тому и идет.