Письма мертвой королеве (СИ)

— Я замерзла, — поежилась белка-оборотень. От коня под ней веяло теплом, но голова, плечи и хвост Рататоск намокли от дождя, переходящего в снег, и потихоньку начали обледеневать. Белка постукивала зубами, с нежностью вспоминая жаркое пламя в очаге трактира «Рагнарёк». — Мы уже добрались или нет? Фенрир, заканчивал бы ты свои попевки. Мало ли чья это земля? Вдруг здешние хозяева обожают охоту на волков?

«Не родился еще тот охотник, который сумеет поднять меня на копье, — белый волк поставил уши топориками, прислушиваясь. — Мы где-то в Ётунхейме. Нам нужно к морскому побережью. Я слышу голос волн, но туда еще топать и топать».

Слейпнир утробно фыркнул, раздраженно тряхнув спутавшейся гривой. Отдельные прядки смерзлись в устрашающие колтуны, которые конюхам в Асгарде теперь при всем усердии не расчесать, только срезать под корень.

«От того, что мы тут торчим, как вкопанные, наша цель не станет ближе», — жеребец осторожно ступил передними ногами на обледеневший склон. Огромный пласт слежавшейся земли сдвинулся с места и, выворачивая попавшиеся на пути валуны, заскользил вниз.

«Йе-хууу! — Фенрир лихо прыгнул на движущуюся массу камня, льда и снега, в точности мальчишка, катающийся со снежной горки на ледянке. Расставил лапы, балансируя на шаткой опоре. — Укуси меня за хвост, если сможешь! Я покатил!»

«Он когда-нибудь повзрослеет?» — конь, осторожно и мелко переступая восемью копытами, словно на спине у него стояла чаша с водой, из которой не должно выплеснуться ни единой капли, спускался по длинной осыпи. Где-то впереди устрашающе грохотали подпрыгивающие камни и счастливо подвывал Фенрир. Рататоск видела его белую лохматую спину, то появлявшуюся, то исчезавшую из вида.

Волкодлак первым достиг лесной опушки и шустро юркнул под грузно обвисшие под тяжестью снега еловые лапы. Следом за ним, задев низко нависающие ветви головой, под своды леса вступил Слейпнир со своей продрогшей всадницей. Тихо, так тихо, Рататоск, как не вслушивалась, не различала ни робкого посвиста птиц, ни стука неугомонного дятла, ни даже скрипа промерзших до самых корней деревьев. Мертвенно примолкший лес в снеговом уборе, весь в черных и синих тенях и строгости бронзовых стволов.

Что-то маленькое, часто взмахивающее крыльями шарахнулось над нервно прядающими ушами Слейпнира, круто развернулось в воздухе и шлепнулось прямо на загривок коня. Жеребец вздрогнул, Рататоск замахнулась на летучую тварь, пытаясь сбросить ее на землю. Неведома зверушка развернула уродливую морду к лопаткам и зашипела, оскалив острейшие белые зубки. Зубки, которыми спустя удар сердца она впилась в шкуру Слейпнира.

Конь заверещал и рванулся вперед. Краем глаза Рататоск уловила суетливые взмахи черных крыльев в заснеженных кронах и, одной рукой намертво вцепившись в поводья, второй попыталась схватить кусачую дрянь. Где-то внизу скулил и катался по снегу Фенрир, пытаясь избавиться от облепивших его голову и плечи маленьких и очень голодных хищников.

«Кромешницы! — некстати всплыло в голове. — Это кромешницы! Сбиваются в стаи, нападают на одиноких путников, питаются мясом и свежей кровью, могут быть очень опасны!» — она наконец ухватила верещащую дрянь и рванула на себя, отдирая от прокушенной конской шеи. По пепельно-серебристой шее немедленно потекла и размазалась яркая алая кровь, изловленная кромешница трепыхалась и щелкала челюстями, пытаясь отхватить кусочек плоти Рататоск. Скривившись, белка-оборотень изо всех сил сжала кулачок. Хрустнули тонкие косточки, Рататоск отшвырнула сломанное тельце и едва успела пригнуться, избежав опасно близкого знакомства с низко нависшим суком. Слейпнир мчался, бросаясь то влево, то вправо, не оббегая, но словно бы обтекая деревья. Визжали кромешницы. Одна или две вцепились Рататоск в волосы. Белка взвыла, ощутив брызнувшие из глаз и мгновенно замерзшие слезы, ошалело затрясла головой. Острые зубки вонзились ей в плечо. Еще одна кромешница плюхнулась на шею Слейпнира и целеустремленно поползла к выступающему под шерстью пульсирующему бугорку жилы. Рататоск, крича, скинула ее, замахала свободной рукой, пытаясь содрать ту, что пристроилась на плече. На ее счастье, кромешницу смахнуло удачно промелькнувшей веткой — но тварь запасливо прихватила с собой кусочек мяса Рататоск. По спине потекло теплое, в плечо вступило стреляющей болью, и Рататоск сжала зубы. Она колдовское создание, ее раны быстро исцеляются… быстро, но не мгновенно, а ей позарез необходима действующая и здоровая рука.