Письма на чердак

– Я занимался раньше в конно-спортивной школе. Думаю, что навык ещё не потерян, – ответил он осторожно.

Князь всё медлила.

– Ну что это она? – нахмурился Царь.

– Ты же знаешь: она теперь не твой СамСвет. Ждёт, наверное, распоряжения Змейкота, – хмыкнул Бука.

– Чушь.

Царь раскинул руки, словно приглашая к объятиям.

«Не слетай! Не слетай, Князь! Пожалуйста!» – молил Герман.

Но девушка спрыгнула с подоконника и плавно разрезала небо белыми крыльями, а потом устремилась вниз.

«Рыжая дура!»

Князь приземлилась по правую руку от Царя, всё ещё насупленная. Рядом с его высокой массивной фигурой она казалась совсем маленькой и хрупкой, а рыжая грива волос делала её похожей на лохматую лису.

– И зачем был весь этот спектакль со Змейкотом? Думал, что она тебе больше не пригодится? – ехидно заметил Бука.

Царь метнул на него гневный взгляд, и тот умолк.

– Герман, сегодня нам предстоит важная миссия, – сказал Царь. – Один из наших узнал, что семья Безразличных прячет СамСвета, а СамСветы в неопытных руках опасны. Он может напасть на нас, напасть на Мурку. Мы должны забрать его, а лучше совсем изгнать из Тёмного Уголка.

– Чем же я могу помочь? – удивился Герман.

– Ты должен разрушить связь между призраком и его СамСветом.

– Но как? – Герман натянул капюшон почти на глаза, словно пытаясь спрятаться.

Царь Вор бросил выразительный взгляд на грудь мальчика, где под тканью толстовки скрывался медальон.

– Ты знаешь.

– Нет! – замотал головой Герман. – Хватит с меня! Нельзя так! Это неправильно!

Он побледнел и сгорбился.

– Но ты же ведь не убиваешь. – Царь Вор прищурил тёмные глаза.

– Но то, что я делаю, разве лучше убийства? – возразил Герман. – Вечная неволя.

– Ради Мурки.

– Мурка хочет домой! А вместо дома у неё клетка, которую она не желает покидать, потому что ей противны призраки и их тухлый унылый мирок! – вспылил Герман. – Меня тоже уже от него воротит, от Тёмного Уголка!

Князь вертела головой, растерянно глядя то на Царя, то на Германа. Потом решительно подошла и плюхнулась на древесный корень, рядом с Германом. Вся острая – острые скулы, острый нос, острые локти и коленки. Острая снаружи и сентиментально-нежная внутри. Дуется на Царя.

– Вот, значит, как. Все против меня, – прищурил красные глаза Царь.

– Ты сам от меня отказался, – желчно бросила Князь.

Она глянула на руку Германа, которая лежала рядом, и быстро коснулась её, залечив несколько порезов. Герман быстро спрятал ладонь в рукав тёмной толстовки. Царь Вор, конечно, её обидел, но сейчас Князь явно перегибает, дразня призрака.

– Услуга за услугу, – сказал Царь, обращаясь к Герману. – Поможешь мне – помогу вернуть Мурку домой.

– Ты думаешь? – спросил Бука.

– Она сама запросилась домой. Она никогда раньше об этом не заговаривала, – кивнула Царь.

Герман раздумывал, взвешивая слова призрака. Царь может вернуть Мурку домой? Правда ли это?

Князь неожиданно подскочила, взметнув рыжими волосищами.

– Я верю! Домой так домой! Она же Амулетное Дерево! И да, Царь, она говорила про твои корни! Она сказала, что это буду не я!

Амулетное Дерево? Герман что-то слышал об этом. Он беспомощно взглянул на Буку и вспомнил. Амулетное Дерево предсказывало Отцу Золотых Облаков будущее. Из-за Амулетного Дерева четырнадцать девушек превратили в горы. Волшебство на крови, как и у него. Мурка?

– Мурка – Амулетное Дерево? – потрясённо выдавил он.

– Ты не знал? – удивился Царь. – Я всегда думал, что она шепнула тебе пророчество, и поэтому ты так к ней привязался. Это затягивает.

– Я не знал, – потерянно отозвался Герман. – Она не говорила.

«А я и не спрашивал», – закончил он про себя, а вслух добавил:

– Но почему тогда она здесь? А не на Солнечной Стороне?

Царь пожал плечами.

– Что-то тогда пошло не так. Чары на крови самые сильные, но непредсказуемые одновременно. Так получилось, что она случайно оказалась не на той стороне.

Князь, стоя рядом с Царём, кивнула:

– Это правда, Герман. Твоя невеста – Амулетное Дерево. Мне же ты веришь?

Герман смотрел на свою рыжую подругу. Подругу ли? В первую очередь она СамСвет Царя. Встала вот привычно по правую руку от него. Это место её, что бы там ни говорил Царь.

– И если она сказала тебе о доме, значит, только ты ей можешь помочь, – отозвался призрак.

Герману казалось, что он никогда не принимал решение сам. Все всегда всё знали за него, давили, убеждали. Из своего у него была только кровь: оживляющая рисунки в Тёмном Уголке, дающая облегчение в Задорожье. Хоть что-то было только его.

Герман медленно встал и сгорбился перед Царём. Толстовка не по размеру висела на его тощей фигуре, рукава прятали руки в порезах, а капюшон покрывал голову.

– Что от меня нужно? – глухо спросил он, глядя в землю.

Царь повернулся к Князю:

– Как твои животные относятся к наездникам?

Князь передёрнула плечами:

– Они слушаются меня.

Царь впился красными глазами в мальчика:

– Герман, твои силы нужно беречь. Поэтому никаких крыльев. Полетишь на химере.

Герман покорно кивнул. Глаза Князя тревожно метались между Царём и Германом. Потом она отвернулась и свистнула химерам. Царь медленно взмахнул гигантскими крыльями и поднялся в воздух.