В любом другом месте после подобных речей Его бы просто выкинули из синагоги. Но в Капернауме за Него стоит Иаир и несколько старейшин. Так что люди ограничились тем, что плевали Ему под ноги и отходили, приговаривая: «Хватит слушать все эти глупости, эту бессмыслицу, понять которую невозможно. Пошли прочь от Этого безумца!»
С Ним остались только мы, и еще небольшая кучка людей, которая повсюду Его сопровождает и тоже считает себя Его учениками. Но Ему как будто мало было того, что Он всех распугал. «Ну что, вы тоже возмущены, — обратился Он к оставшимся. — А потом? Что будет потом? — Он тряхнул головой. — Дух животворит, не тело, но в словах Моих и есть Дух… И среди вас есть такие, которые не верят Мне…» — вздохнул Он.
Я огляделся по сторонам: из Его постоянных слушателей то один, то другой пожимали плечами и уходили. Кучка людей вокруг Него была подобна горстке снега под лучами солнца. Почему Он так себя вел? Чего Он добивался? Чтобы люди поверили в то, что Он — хлеб, которым можно насытиться и который никогда не иссякнет? Я верил и продолжаю верить, что Он мог бы, если захотел, учинить великие перемены… Но Он не хочет!
— Ты так думаешь? — спросил я Иуду.
— Я уверен! — выдохнул тот.
Гнев снова пеной проступил в его словах и мыслях.
— Я говорю тебе, равви, что Он струсил, предал наше дело! Но я еще не закончил. Выслушай до конца и ты убедишься в том, что я прав.
Иуда был возбужден и почти кричал, забыв про осторожность, которую он соблюдал поначалу.