Письма об Испании

Путешествия, конечно, тоже должны были привлечь внимание русского туриста; он сам называет одну старую книгу[228]; из более современных Боткин: знал упомянутые выше труды Кюстина, Форда, Борроу, Готье.

Фольклор был не забыт им благодаря В. Ирвингу, так же как и трактаты по тавромахии: Боткин приводит обширные места из книги самого знаменитого тореадора своего времени Франсиско Монтеса[229].

Интерес к экономическим вопросам заставляет Боткина просмотреть в читальном зале св. Августина в Малаге доклад о торговле между Англией и Испанией за 1845 г. и отчет французского министра торговли, в котором сообщалось о вывозе из Франции в Испанию путем контрабанды бумажных товаров на 36 миллионов франков.

Наконец, Боткин рекомендует любителям искусства замечательную публикацию испанского художника и архитектора Хенаро Переса Вильяамила[230], с которым он впервые встретился в Мадриде.

Василий Петрович познакомился с испанской народной поэзией не только по сборникам романсов; во время путешествий по Иберийскому полуострову ему приходилось слышать и записывать очень остроумные куплеты-четверостишья (типа частушек) — coplas[231].

Конечно, отношение Боткина к народу и певцам иное, чем у Глинки, приехавшего в Испанию специально для изучения народной музыки. Русский композитор постоянно был окружен толпой неграмотных людей, остроумных и талантливых: уличных артистов, народных певцов, танцоров, гитаристов. Он ездит по Испании в фуре или на спине мула. А Боткин путешествует в дилижансе и любит буржуазный комфорт; однако время от времени и он встречается с какой-нибудь группой цыган, которых приглашает даже к себе, потому что у них слабость к сладостям, а ему нравится их пение. Крестьян, контрабандистов Боткин встречает случайно, он скорее со стороны наблюдает простой народ, чем живет с ним.

Посетив мадридское аристократическое общество, Боткин заметил, что вопреки легенде в Испании, в стране танца и песни, не так уж часто танцевали под народную музыку[232].

Вкус Боткина к народным обычаям свидетельствует о влиянии на него костумбризма (costumbrismo), литературного испанского движения второй трети XIX в., с его тягой к очерковому изображению народного быта. «Письма об Испании» начали появляться в 1847 г. одновременно с «Андалузскими сценами» Серафина Эстеванеса Кальдерона. В это же время Василий Петрович перевел на русский язык очерк о Мариано Хосе де Ларра[233] — одном из самых знаменитых представителей испанского costumbrismo. Следует отметить, что во время своего пребывания в Испании Боткин наверняка видел только что вышедшее издание с изображением испанских народных типов[234], которых он частично описывает в своей книге. В настоящем издании воспроизводится несколько этих гравюр.

Боткин проявил себя тонким наблюдателем характеров: «Чиновник-взяточник и продажный, торгующий правосудием судья здесь в частные отношениях непременно деликатны и верны. Общественный дух, общественные чувства здесь находятся еще под спудом, но загляните с другой стороны, зайдите за стену, и вы будете поражены благородством, простотою, прямодушием. Даже у тех, которые здесь со всех сторон запачканы политическою грязью, верьте, частная сторона, назло всему, осталась прекрасною». Из этих слов явствует, что Боткина как иностранца, а тем более русского[235], не однажды принимали в испанских семьях. Его неоднократно приглашали в кафе незнакомые люди; он отмечал, что у тех людей, которые были такими щедрыми с ним, было очень мало средств. Боткин пишет в письме из Малаги: «Как несправедливо ходячее по Европе мнение о враждебности испанцев к иностранцам! Постоянно я встречаю здесь только дружелюбных, услужливых людей, в которых никогда не замечал я даже тени враждебного чувства к иностранцам, которое так живо, например, во французском народе». Отсутствие шовинизма может быть замечено только непосредственно, благодаря постоянному общению с местными жителями. Может быть, потому, что Боткин был русский, а у русских много сходства с испанцами, он хорошо понял одну из основных черт национального испанского характера. Указанные нами факты полностью опровергают намеки Майкова на то, что «Письма об Испании» — компиляция чужих книг и статей.