Письма об Испании

Здесь уцелел Алькасар, дворец арабских владетелей Севильи: снаружи высокая стена с узкими воротами, внутри изящные, фантастически легкие залы. Нельзя себе представить, до какой легкости арабы преобразовывали камень: в их постройках он теряет всю свою массивную плотность. Это кружевная ткань, самая тонкая филогранная работа. Основной характер мавританской нерелигиозной архитектуры есть изобилие, расточительность мелких украшений, или, точнее, вся эта архитектура их есть одно только украшение. Правда, что к ней скоро присматриваешься, но первое впечатление мило, увлекательно: точно все эти комнаты сделаны из кисеи. Комнаты обыкновенно выходят на внутренние дворы, с колоннами, галереею и фонтаном. В некоторых потолки сделаны куполами наподобие сталактитов, в иных дубовые с резными арабесками и золоченые; без всякого сомнения, рококо обязан своим изобретением арабам^{229}. Надобно заметить, что у арабов все эти стены, выделанные фантастическими узорами, были с необыкновенною тщательностию расписаны разноцветными красками с позолотою. Какой-то варвар губернатор севильский, лет тридцать назад, нашел, что дымковый колорит, которым века покрыли эти украшения, очень грязен, и в порыве своем к опрятности все велел покрыть белою известью. Недавно правительство решилось восстановить этот драгоценный памятник арабского искусства: комнаты отделываются в том виде, как они были до чистоплотного коменданта, но стоит только взглянуть на амбразуры окон главной залы, в которых уцелели прежние украшения, чтобы убедиться, как это поновление мало походит на арабское изящество^{230}. К Алькасару примыкает сад в восточном вкусе с апельсинами, пальмами и кипарисами; садовник, показывая его, говорил, что он содержится в том виде, в каком испанцы взяли его от мавров.

В Андалузии народная одежда не предоставлена одному только простому народу, как в прочих провинциях Испании: здесь, особенно в праздники, не только молодые люди среднего сословия, но и гранды Испании одеваются по-андалузски. В этом отношении día de toros (день быков) — важный день для сельских щеголей (majos). В цирке, кроме новоприезжих иностранцев, никого не увидишь в общеевропейском костюме. Но настоящий majo — здесь особенный народный тип. Это удальцы и сорви-головы, охотники до разного рода приключений, волокиты и большею частью контрабандисты; они отлично играют на гитаре, ма́стерски танцуют, поют, дерутся на ножах, одеваются в бархат и атлас. Эти-то majos дают тон севильским щеголям, даже высшего общества, которые стараются подражать в модах и манерах их андалузскому шику^{231}. На днях случилось мне видеть поединок двух majos на ножах. Нож — народное орудие испанцев: он очень широк и складной; сталь его имеет форму рыбы, вершка четыре^{232} длиною; его обыкновенно всякий носит в кармане. Им не колят, а режут, и самым ловким ударом считается разрезать живот до внутренностей. В такого рода поединке каждый обертывает левую руку плащом, а за неимением его — курткой, и отражает ею удары противника. Противники стали шагах в восьми друг от друга, круто нагнувшись вперед; ножи держали они не за ручку, а за сталь в ладони: как только один бросался, другой уклонялся в сторону, они быстро кружились; каждый норовил нанести удар (разрезом) противнику сбоку; но все дело кончилось легкими ранами, их розняли.

Надобно видеть по воскресеньям Alameda Cristina^{233} (сад за городам, на берегу Гвадалквивира), чтобы поверить, до какой степени здесь щегольство в нравах народа. Я не говорю уже о majos, но платье иного работника стоит дороже платья любого щеголя Парижа или Лондона. И какая изящная свобода в их движениях, как они великолепны! Трудно поверить, чтобы этот народ с трудом добывал себе пропитание. Обыкновенный андалузский костюм стоит не менее 300 руб. асс., и бог знает откуда этот народ берет деньги на щегольство. Женщины одеваются далеко не так изысканно, как мужчины: знатная дама и швея одинаково носят черное платье и мантилью, и душистый нард так же ярко белеется на черно-синих волосах швеи, как и на волосах маркизы; разница только в том, что кружевная мантилья иной маркизы стоит рублей 700, а мантилья швеи 50. Впрочем, Севилья дает только тон национальным модам; а все наряды свои севильянки получают из Франции. Испанские перчатки à jour очень грубы и недостойны покрывать удивительные ручки андалузок, кружевные мантильи и веера получаются из Парижа; одни только севильские башмаки в своем роде художественные произведения, и ножки андалузок нашли мастеров, достойных себя.