Письма с фабрики

Если бы я ограничился описанием встречи так, как она происходила, если бы даже прибавил к сведениям, которые мне сооб-"

щили о себе ее участники, еще некоторые сведения об их наружности, голосе, манере говорить, жесте, выражении лиц, вряд ли все же можно было это назвать правдивым изображением.

В пьесе "Человек с ружьем" Ленин говорит корреспонденту^ "Вот стоит солдат с ружьем. Узнайте, о чем он думает, и напиши^ те об этом".

О чем люди думают? Вот что надо раскрыть. Если проникнуть в их мысли, станут понятнее их дела - те, что мы видим или можем увидеть, но что мы не в состоянии описать, пока не узнаем людских мыслей. Быть до конца откровенными с самим собой и с окружающими "могут люди, стоящие на самой высокой или самой низкой ступени развития. Обыкновенному человеку это не по силам. Ведь первооснова наших чувств очень противоречива, очень стихийна. Человек, умеющий владеть собой, естественно, обуздывает се.бя в желании рассказывать о себе то, что составляет в нем борьбу сознательного и стихийного начала.

В 1923 году, когда началась борьба за новый быт, многие комсомольцы создавали бытовые коммуны, с общим домашним хозяйством, общей кассой; на собраниях решали, кому что купить из одежды. Коммуны эти распались. Но это не значит, что все в них было нежизненно. А когда они распались, то появилась другая крайность - бытовая обособленность каждой личности, каждой супружеской четы. Бригады коммунистического труда восстановили некоторые формы коллективизма комсомольских коммун - вместе посещают театры, выставки, - но общего быта у них нет. Есть общность труда и культуры, общность идейная, общность морального облика.

Итак, мы называем эти бригады коммунистическими за ту благородную цель, которую они перед собой поставили, за то, что (: каждым днем не на словах, а на деле они приближаются к заветной цели, ищут такие формы организации труда и человеческих отношений, которые уже назрели, уже стали общественной необходимостью.

Но каковы же эти новые человеческие отношения в бригаде Любы Шокиной?

Я несколько раз приходил в цех, когда работала эта бригада, легко находил этот участок, эти машины с красным полотнищем, оповещающим, что "здесь работает бригада коммунистического труда".

О том, что труд прядильщиц красив, я уже писал в первых частях моих писем. Исполнительское мастерство некоторых прядильщиц напоминает мастерство пианиста, и если выражение лица каждого человека, занятого своим делом, можно признать красивым, то лица молодых прядильщиц кажутся мне в это время особенно привлекательными. Я смотрю на Пуртову - ту самую, которая чуть было не прогуляла, решив уехать в Москву в самый напряженный момент работы бригады. Сейчас она сосредоточенна, вся ушла в работу, ее движения быстры и проворны. Роза сюда приехала из Марийской АССР. Тут будет уместно сказать, что фабрика имени Лакина комплектуется теперь не из окрестных деревень, набор рабочих ведется в разных областях нашего отечества. Владимирцы теперь едва, ли составляют большинство в этом огромном трудовом улье. И это приходится учитывать лакинцам в работе с людьми.

Один хозяйственник как-то сказал:.

- Надо разбираться не только в сортах ткани, но и в сортах людей. Нет людей первого и второго сорта, а есть люди толстокожие и тонкокожие. Вот, например, мастер такой-то толстокожий.

"?н от природы флегматичен и лишен воображения. Он и дома такой. Только по силе крика жены сознает, чего она требует. Такая у него душевная или нервная организация, что ли? В беседе с ним надо преувеличивать его неполадки, тогда только он представит себе действительное положение дел на его участке. А есть у нас мастер, которого мы называем тонкокожим. С ним разговор о неполадках в его цехе начать надо издалека и как бы невзначай, потом перейти к неполадкам, да еще и преуменьшить их, потому что его воображение уж так устроено, что оно все равно преувеличит - и как раз будет то, что требуется.

Если придерживаться классификации этого хозяйственника, все члены коммунистической бригады Любы Шокиной - тонкокожие.

Мне хотелось подробнее разобраться в конфликте бригады с Розой Пуртовой. Никто из членов бригады, однако, не пожелал или не счел возможным более подробно охарактеризовать Розу. Эту сдержанность можно было объяснить так: -"На то мы и коммунистическая бригада, чтобы в своей среде перевоспитать Розу. Зачем же рассказывать о ней постороннему человеку, тем более писателю, который может это обнародовать?" Известно, что хороший учитель не торопится рассказывать родителям ученика о тех или иных его шалостях или проступках. Всякое опрометчивое поведение в отношении того или иного провинившегося члена бригады в разговоре с посторонними людьми может отшатнуть провинившегося от коллектива.

Тут сказывалась еще и элементарная девичья этика. Девушка не должна говорить дурное о другой девушке, от этого сама она может выглядеть как сплетница, завистница и т. д.