Письма с фронта. 1914–1917

Я все на покое. В дому моем настроение среднее, хотя все же благоприятное. В квартире два привилегированных квартиранта немного повздорили с подвальными, но дело направилось к хорошему исходу. Много капризов и желаний, но до меня эти мелочи доходят мало, почему и не нервируют.

Приказал привести сюда Ужка, и он теперь стоит рядом с Героем… Галя сзади с сыном. Авксентий соскучился по Ужку и теперь чистит их чуть ли не через каждые пять минут; не реже этого выскакиваю и я в конюшню. Сегодня вымеряли обоих. Ужок в длину кажется очень коротким против Героя, а на деле не больше, чем на вершок; ростом, кажется, почти одинаков, а между тем разница в росте пока не меньше вершка. Объясняем это тем, что Герой кованый, а Ужок – нет.

У меня на столе стоит букет желтых цветов (в метал[лической] кружке) и лилово-красных (в эмалирован[ной] кружке), лепестки последних я тебе вкладываю. Торгую у своей хозяйки полотенца, думаю купить и при случае тебе переслать. Орден Георгия III ст. до сих пор мне не присылают, и хорошо, что мне подарили. Стол у нас хороший, компания веселая… все скалим зубы, только из-за Риги носы повесили.

Давай, золотая моя, твои глазки и губки, а также наших малых, я вас всех обниму, расцелую и благословлю.

Ваш отец и муж Андрей.

Целуй Алешу, Нюню, мальчиков. А.

26 августа 1917 г. [Дата подписана рукой Е. А. Снесаревой. Без начала: стр. 5]

…своем здоровье все помалкиваешь. Что ты можешь ходить («мы с дочкой опоздали к причастию…»), это я могу сообразить, но как твое состояние в подробностях: ну, там в животе как, выше, ниже, что с сердцем… почем я знаю, как это нужно описывать, одно только знаю – поподробнее. Ну и на счет обмороков, цветов радуги в глазах и т. п. Догадываюсь, что Родионовы хотят приехать в Острогожск. Это положительно хорошая мысль. Конечно, это ты ее внушила; только смотри не перехвали, чтобы потом можно было выкрутиться. А хорошо потому, что теперь лучше всего селиться в уездных городах: в деревне прокормишься, но опасно, в большом городе надежно, но голодно; городок и составляет надежную золотую середину. Уговори стариков, чтобы они особенно не привередничали; лишь бы был найден уголок, где можно приткнуться. А как это к Алеше попал большевик и каким образом он почувствовал нужду в церкви – это не по-большевистски! Им бы прямо лезть дьяволу в лапы, это для них самая подходящая дорога и в этом, и в будущем свете.

Мои ребята под влиянием несчастий у Риги настраиваются на боевой лад; слыхал, что в двух полках хотят делать постановление, чтобы дивизию перебросили на Северный фронт для поправки положения и выручки своих. Как в знаменитом постановлении 15 июля («не уступить далее и пяди земли, расстреливать уходящих в тыл без спроса» и т. п… содержание я тебе переслал), так и теперь, я устраняю себя и предоставляю все дело свободному влечению ребят. Когда меня стороной зондировали, как я думаю, я только улыбнулся и бросил: «Раз моя – Снесаревская – дивизия рвется в бой, я сзади не останусь…» и слушатели улыбаются, поглядывая на мои два беленьких крестика… они меня понимают.

Сегодня, моя голубка, пишу тебе целый день. Мой начальник штаба в отъезде (разводится с женой, явление, сопутствующее войне очень дружно), и мы вершим дела с Ник[олаем] Федоровичем. Осип тебе привезет несколько карточек, я снимался вскоре после болезни и вышел, вероятно, неважно. Генюшу благодари за письмо и за пожелание, чтобы я принял «всю 1 армию». Как-нибудь ему отпишу. Давай, моя драгоценная, твои губки и глазки, а также наших малых, я вас обниму, расцелую и благословлю.

Ваш отец и муж Андрей. Целуй Алешу, Нюню, деток. А.

28 августа 1917 г.

Дорогая моя женушка!

Сегодня утром, когда Игнат путал мне ноги, получил два твоих письма от 16 и 17.VIII (766 и 767)… Впечатлительность от писем наших цыплят действительно разная; что Генюша скрыл от остальных свое письмо, вполне понятно и вытекало из его содержания, что Иленок, начав читать свое, не кончил, понимаю: хотя письмо написано и разборчиво, но беленький сильно волновался, буквы в глазах его прыгали и кончить письмо он был не в силах; дочка – понятна: ей всегда прочитать письмо успеют, а попрыгать от радости – это дело спешное. Мои 700 (точнее 634) ты получила на 10-й день, что уже достаточно прилично.