Письма. Том I. 1828–1855

Действия и успехи Американских наших (3) миссионеров[104] в прошедшем году ограничились обращением не более 100 человек в Севере Америки. Но это не оттого, чтобы не доставало в них усердия, или охладила их деятельность; а оттого, что двое из них лишь только прошедшего лета прибыли на свои места, а Нушегакский был очень нездоров. Большее число обращенных было в Нушегакском отделе (66 душ). Дело же обращения Колош приостановилось, потому что некому было заниматься ими. Иеромонах Мисаил прошедшего лета выехал из Америки, а на место его никто из России не прибыл.

О крещенных же доныне Колошах надобно сказать, что пока не видно отпадших: напротив того, прошедшей осенью они, давно не видя у себя священника, и не слыша ни от кого ничего в назидание свое, присылали ко мне просить священника, что и было мною исполнено при первой возможности. Большая часть из них в прошедший пост говела без всякого понуждения и, несмотря на значительные затруднения, приходят в церковь, особенно по утру.

Затруднения сии, если Господь поможет, скоро устроятся, ибо с моей стороны уже сделаны распоряжения к построению особой для них церкви или крепости. Церковь сия будет строиться на счет общего капитала Американских церквей.

Студент Илья Тыжнов, один из приехавших со мною в Америку, служа в Кадьяке дьячком, занимался тамошним туземным языком, и с помощью Божиею составил грамматические замечания с словарем, и перевел краткий катехизис и Евангелие от Матфея; и ныне отправился в С.-Петербург, где поступит в Академию, а между тем, если Св. Синод благословит, будет печатать свои переводы.

1-го декабря прошедшего 1845 года открыта в Ново-Архангельске семинария, и учение началось в первых трех классах (всех классов положено только 4). Дом для семинари отстраивается и к октябрю будет совсем готов.

Прошедшего 1845 года Господу угодно было, во утешение добрых и утверждение колеблющихся в вере кадьякцев, явить им видимое знамение своей милости в одном из селений на о-ве Кадьяке.

Одна женщина, алеутка, три года сряду была очень больна так, что без сильного обморока нисколько не могла поднять головы своей. Почему священник во время посещений своих ее только исповедывал, а приобщаться св. Таин она, при всем своем желании, никак не могла. Прошедшего лета, во время посещения священника, она, так же, как и прежде, исповедалась, и 15 августа, несмотря на ее расслабление, она была принесена на коже в молитвенный дом, где совершалась литургия для говевших жителей селения, и в числе прочих приобщилась св. Таин. В тот же день к вечеру она почувствовала облегчение, а на завтра без всякой посторонней помощи она встала с одра болезненного и ходила по улице, чувствуя только небольшую слабость. Чрез несколько же дней она была уже на своей работе с прочими при запасении пищи.

Письмо это я пишу в Аяне-на берегах Охотского моря-в новой компанейской фактории, перенесенной прошедшего лета из Охотска, и где уже с 21 июля сего года находится церковь. Последнее обстоятельство весьма замечательно тем, что прежде, нежели устроены жилища для людей, построена церковь-на месте, где за три года пред сим, можно сказать, не было и следа человеческого, и не более 1 ½ года, как начали селиться. Церковь построена на счет Компании, но построение оной и в стол короткое время и прежде жилищ надобно отнести прямо к благочестивому усердию обитателей, и в особенности самого начальника фактории г. Завойко, который, кроме того, пожертвовал на украшение церкви 1000 р. серебром. К сей церкви, кроме живущих в Аяне людей, служащих Компании, будут принадлежать кочующие около сих мест Тунгусы.

В Аяне я нахожусь с 24 июня (отправясь из Ситхи 9 мая); а пришел я сюда с тем, чтобы видеть лично едущие в Америку на службу духовные лица, и потом перейти на судне в Петропавловск с тем, чтобы зимою начать второе мое путешествие по Камчатке и пустыням Охотской области и кончить оное (в апреле 1847) вторичным прибытием в Аян, где и буду ожидать из Америки судна для возвращения восвояси.

Прощайте, Господь с Вами! Молитесь обо мне, Вам искренно преданном покорнейшем слуге

Иннокентий, Е. Камчатском.

Аян. 1846. 1 июня.

Письмо 58

Возлюбленный мой и многоуважаемый мною Николай Емельянович!