Читаем Письма. Том II. 1855–1865 полностью

Но кем строить? я считаю за самое лучшее и надежнейшее: все наши постройки отдать на подряд кому-нибудь, только не частному лицу, а напр. какому-нибудь полку или флотскому экипажу; а нам предоставить только надзирать за прочностью постройки (Компания, вероятно, не возьмет это на себя, а было бы очень хорошо, если бы она взяла). Архитектор же, который будет надзирать за этим делом, должен считаться в нашей службе, а если этого нельзя, то прежде всего обратиться с просьбою к Морскому начальству и, между прочим, просить от него 100 или 80 человек из команд, какие будут на Амуре, под начальством одного офицера с тем, чтобы все содержание им и одежда производимы были от казны, а также за болезнью были бы заменяемы другими здоровыми. С нашей стороны будет необходима сумма для улучшения им пищи и на выдачу порционной водки в рабочее время, и впоследствии для раздачи им в награду. Главный же распорядитель работ, конечно, должен быть наш.

Относительно же того, что будет стоить постройка всех наших зданий, теперь почти ничего нельзя сказать удовлетворительного. Лес, конечно, сам по себе ничего не будет стоить, а только вырубка и доставка его (впрочем, вниз по реке) будет стоить поденных денег. Прочие же материалы, как-то: кровельное железо (крыши все непременно должны быть железные, потому что сухого теса не найти, а сырой будет сильно драть, да они будут, кажется, и не дороже деревянных), краски, стекла и разные металлические вещи, а также и инструменты, как-то: топоры, пилы и проч. должны быть куплены в С.-Петербурге и доставлены на кораблях. Хлеб на Амуре в настоящее время стоит менее рубля сереб., говядина около 32 руб. сер., а рыба летом очень дешева. Судя по всему этому, нельзя думать, чтобы слишком дорого стоили нам наши здания, и, во всяком случае, запасных сумм нашей семинарии (которых по 1856 г. считалось более 80 тысяч руб.) весьма будет достаточно на возведение корпуса и всех прислуг с полною отделкою.

В донесении моем сказано, что необходимо начать устраивать наши здания и как можно скорее по причинам внутренним, внешним и даже политическим.

Под именем первых, я разумею все большие или меньшие беспорядки и недостатки и по Управлению, и по семинарии, в отсутствие Архиерея и по обстоятельствам самого края совершенно неизбежные. Под именем вторых, я в особенности разумел беспокойства и опасения от Колош, хотя и не от самых соседей наших, но от дальних, которые сделались слишком дерзки и потому не безопасны. Во время бывшей в Ситхе войны с Колошами, хотя наши никто и ничего не потерпели, но несколько дней ученики не могли заниматься своим делом, а подобное беспокойство и страх не только мешают успехам, но много или мало непременно действуют на самые способности и даже на характер детей; а под именем политических причин, я разумею то, что бывшая военная буря в Европе хотя, по милости Божией, и миновала Ситху, но при новой войне с Англиею, Ситхе не уцелеть; иначе мы должны будем щадить и все Английские колонии, а такая взаимность для нас невыгодна.

В заключении донесения моего я сказал также, что в Якутске должна быть особая кафедра. Это совершенно необходимо. В Якутской области, как особом мире, есть еще дела и обстоятельства, кроме сказанных мною прежде, совершенно не похожие на европейские, для решения коих необходимо пребывание Архиерея там, и за которые я, можно сказать, еще и не принимался (впрочем, потому, что прежде надобно научить и потом уже судить и взыскивать)! это дела брачные. Якуты жен себе берут за калым[20], берут рано и не по-нашему, и оттого между ними беспрестанные ссоры и расчеты; вести эти дела обыкновенным порядком невозможно, заведование же Якутскою областью с Амура явно невозможно; потому что сообщение с нею должно быть еще очень надолго только или чрез Иркутск, или чрез Аян; то и другое неудобно. — Первое — по чрезвычайной отдаленности и чрез чужую епархию, а другое — по трудности пути. Не всякий Преосвященный захочет путешествовать на верховых лошадях по грязям и лесам и привитать в палатках… Конечно, можно учредить в Якутске и викариатство и подчинить его Иркутской Кафедре, как ближайшей; но от этого немного будет пользы, а между тем, расходы на содержание викариатства немногим будут менее тех, какие потребуются на учреждение самостоятельной кафедры с небольшими штатами.

При этом случае нельзя не вспомнить и не пожелать древней простоты учреждения епархий…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Письма к провинциалу
Письма к провинциалу

«Письма к провинциалу» (1656–1657 гг.), одно из ярчайших произведений французской словесности, ровно столетие были практически недоступны русскоязычному читателю.Энциклопедия культуры XVII века, важный фрагмент полемики между иезуитами и янсенистами по поводу истолкования христианской морали, блестящее выражение теологической проблематики средствами светской литературы — таковы немногие из определений книги, поставившей Блеза Паскаля в один ряд с такими полемистами, как Монтень и Вольтер.Дополненное классическими примечаниями Николя и современными комментариями, издание становится важнейшим источником для понимания европейского историко — философского процесса последних трех веков.

Блез Паскаль

Философия / Проза / Классическая проза / Эпистолярная проза / Христианство / Образование и наука
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.Письма-послания — один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древних государств, мы узнаем об ушедших цивилизациях и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного писания. Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. можно рассматривать как последний этап творчества священника Павла Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них — всем людям, и главное направление их мысли — род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него — с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея — оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено — получение опыта от родителей детьми.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Павел Александрович Флоренский

Эпистолярная проза