Письма. Том II (1933–1935)

2. Сейчас утром в 9 ч[асов] 25 мин[ут] пришла Ваша телеграмма, требующая быстрых действий по делу налогов. В 12 ч[асов], когда откроется почта, пошлем требуемую телеграмму, а также известим Вас о ее посылке. Не забудем, что уже 7 августа г-н Хорш писал мне в Пекин первое свое грубое письмо, уже надрывая сношения, затем в письме от 27 сент[ября] он, как Вы уже знаете из копии, навсегда прервал всякие сношения. После этих грубо категорических заявлений его неужели он все же пытается злоупотреблять доверенностью. Ведь это вопиющее злоупотребление! Уже одно то, что он двадцать шестого ноября вскрыл заказное письмо от Такс-Деп[артмента], адресованное мне, показывает его злоумышления. Ведь он должен был переслать такое письмо, но не имел права вскрывать его. Конечно, этот его акт лишь еще раз доказывает, что он все еще, когда ему для чего-то нужно, пользовался и пользуется доверенностью. Этот пункт — самовольного вскрытия писем после прерыва всяких сношений — в руках юриста является чрезвычайно важным. Г-н Хорш в своих яростных злоумышлениях может извращать все исходящие от него сведения. Наконец, он может злобно и своекорыстно пытаться подстроить принудительную продажу картин, которые сам ли или через подставное лицо скупит за гроши. Вы ведь знаете, чем кончаются казенные принудительные аукционы.

В 1906 году я уже испытал последствия такого казенно-принудительного аукциона в Америке. За небольшой долг устроителя выставки Гринвальда таможня за гроши продала весь русский отдел на выставке в Сен-Луи[485]. 800 русских картин, среди которых были картины Маковского, Репина, Борисова-Мусатова, многих других корифеев искусства, и в том числе 75 моих вещей, были в два дня распроданы. Все Вы, конечно, помните то негодование, которое запечатлелось в печати по поводу этого жестокого акта. Вот и теперь, пользуясь моим отсутствием, зная, что я не могу приехать, ибо нам указано отсюда послать отчет и закончить экспедицию, злоумышленник пытается спешно устроить какой-то злобный акт.

Все эти дни мы напряженно ожидали имя избранного для нас адвоката. Чувствовали, что необходимо спешно опротестовать несправедливые претензии Такс-Деп[артмента]. Ведь злоумышленник, наверное, все извратил, умолчал об экспедиции. Умолчал, что экспедиция закончилась в 1929 году. Очевидно, не указано, что экспедиционные средства не подлежат таксам. Вы сами помните, как брат Фр[ансис] получал значительные суммы от своей фирмы на професс[иональную] поездку. Ведь не платится же с сумм, положенных на экспедицию, на професс[иональные] поездки, иначе никакая экспедиция вообще не могла бы состояться и даже тронуться с места. Однажды я уже писал Вам, как мы узнали от сотрудника Св[ена] Гедина, что за одно разрешение местных властей им было заплачено сто тысяч мек[сиканских] долл[аров]. Сами Вы знаете, в каком положении мы находились в Хотане, а затем, в следующем году, как мы полгода замерзали и терпели тяжкие лишения на высотах Тибета. Эти смертельные опасности для злоумышленников называются «иизи лайф»[486]. Конечно, Вы знаете и тяжести, и задолженности адм[ирала] Бёрда. Вы помните и нашу задолженность Тибетскому Прав[ительству] и служащим, когда мы дошли до Дарджилинга, когда через полк[овника] Бейли мы расплачивались с долгами. Неповторенный случай, чтобы именно за то время, когда мы погибали в Тибете, когда здоровье Е. И. было навсегда надорвано, именно за это самое время пытались злоумышленники подставить нас под несправедливое взыскание. Вот еще одна страница мученичества Искусства и Науки. Адвокаты должны знать, что экспедиции не подлежат налогам. Ведь понимают же адвокаты, что сатанинские силы хотят вопреки очевидности изничтожить имя, чтобы помешать добрым делам. Сейчас пришла телеграмма от Завадских — шлют свою преданность и непоколебимую веру в успех несломимый. Конечно, все порядочные люди не могут не возмутиться таким явным бесовским нападением. Вот и Чайка шлет свою любовь и привет. Как хочется приветствовать всех хороших достойных друзей! Хочется послать Вам всю бодрость, мужество и находчивость. В объявленной бесовской войне могут быть всякие ухищрения, пусть юристы оценят и примут во внимание всю ярую злоумышленную ненависть служителей тьмы. Сердца наши так болят за Вас. Так ценим заботы нашего друга Амр[иды]. Все мысли с Вами и верим опытности юристов. Конечная победа утверждена.

Духом с Вами,

Р[ерих]

173 Н. К. Рерих — Г. Плауту и Г. Дэвису*

24 декабря 1935 г. Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия

Уважаемые господа,

Подтверждаю, что вчера отправил в Нью-Йорк следующую телеграмму:

«Я отзываю полномочия Луиса Хорша представлять мои интересы в налоговых вопросах и назначаю Герберта Плаута и Гарольда Дэвиса действовать в этих вопросах от моего имени со всеми правами передоверия. Подтверждающее письмо следует. Николай Рерих».