Письмо

Под поднятым воротом между челюстью и шеей под кожей неясно вздулись несколько невидимых гнойничков. Нестерпимо хотелось от них избавиться, но они были еще неуязвимо глубоко. Снова грелся в книжных магазинах и продолжал бессмысленно идти, чувствуя усталость. Тревожился, что все-таки еще немного похудел, думал о том, что у меня впалые глаза с тенями и что следовало бы и не курить совсем. Что в таком состоянии я некрасив и ужасно духом слаб. Забиться было некуда… Почти все деньги, которые взял с собой, я потратил на газированный свербящий во рту лимонад; приторный зефир в шоколаде, жевательную резинку, от которой снова заболела десна, и на билет в кино. От несвежего платка обветрился нос, а от сигарет – губы. Через минут двадцать дернулся занавес экрана, и погас свет, и только через три без малого часа я вернулся голодный в общежитие и лег снова спать…

А сегодня, пятничным вечером, тревога почти сошла на нет и все больше походила на выдумку, у которой нет никаких оснований. Водка! С танцпола на крыльцо глухо пробивались ритмы, которые оживлялись, когда кто-то входил или выходил, открывая тяжелую узкую дверь.

Снова пробираясь через людей, я опять стал как будто глохнуть среди ритмичной какофонии. И вдруг ощутил особое, накатившее на меня расположение и радость. Соседи мои продолжали сидеть все там же, а на столе высились три высоких кружки пива, одна из которых совсем еще была нетронута – моя.

Вокруг толпилось все больше и больше людей. Вскоре к нам подошла невысокая девушка и попросила разрешения подсадить к нам еще нескольких человек (т.к. наш стол был один из самых больших). А после привела трех девушек. Мы с <…>, сдержанно улыбаясь, переглянулись, а <…> запнулся о стул, рассыпаясь при этом в словах надуманных, но ужасно уместных приглашений, которых, сказать по правде, никто из нас лучше произнести не смог бы. Через минуту-другую мы уже премило беседовали, посматривая друг на друга.

Их общество сразу сделало происходящее более приятным, добавив какого-то смысла и завершенности.

Теперь в зале точно не было мест, так что и яблоку не упасть. Народу было тьма.

Обычные, среднего роста, улыбчивые, с неприметными на первый краткий взгляд лицами. Увидь я их случайно на улице – точно бы не запомнил никаких особенностей. Но в данном свете было все не обычно.

Все чаще говорила с их стороны светлая девушка с красивыми большими глазами, та которая самая первая подошла к нам с администратором; ее подружка со светло-каштановыми волосами, собранными в короткий хвостик, говорила реже, сидя чуть позади, и была дурнее чертами, чуть полновата, но так ясно и приветливо улыбалась, когда шутили, что пропадало всякое стеснение от этой ее доброжелательной непосредственности и появлялось к ней искреннее расположение. Несколько раз мы встретились с ней взглядами. Я ей, похоже, нравился.

Третья сидела справа от меня и почти все время молчала. Улыбалась совсем мягко, даже застенчиво, потягивая губами через соломинку холодное пиво с зеленой эмблемой «Holstein», придерживая тонкий стакан за талию аккуратной ручкой с ровными теплыми ногтями. Ее русые мелко вьющиеся волосы были собраны наверху в большой хвост, который рассыпался вниз и очень шел ей. Она производила на меня впечатление. С каждой минутой все больше. Лариса.

Когда ди-джей уставал от собственной ритмики, то ставил легкие попсовые песенки. Толпа заметно оживлялась и даже порою громко подпевала, начиная немножко сходить с ума., отчего ди-джей, по всей вероятности, ощущал себя не последним в этом мире человеком.

Я все чаще скользил по ее профилю. Несколько раз что-то у нее спросил. Поправил ее сумочку, висящую на спинке высокого стула. Поинтересовался про ее подружек и затем пытался слушать, что она говорит…

…Общегеографический факультет…Даже и не слышал о таком. И кто с этого факультета получается?…

Потом сам рассказывал. Кратко. Все больше про медицинское. Иногда перебивал <…>, но все больше переставал его слушать. Лариса была милой. Уже почти и не пила. А вот мы будем врачами общей практики. Семейный врач. Но это по диплому только. Потом – интернатура, ординатура…да шесть курсов… потом ординатура, хирургия. Правда пока рано об этом говорить, потому как еще долго. Да, самый сложный факультет…Точно!

…Первый курс. А у Светы – второй уже. Она староста своей группы, учится даже без четверок…Заметно…

Нет, зубные врачи отдельно; у нас педиатры и лечебники…(помню, что улыбнулся) Мы по ним изучали анатомию, например. Все спрашивают…Ничего, к ним привыкаешь ведь. Иначе никак. Раньше, говорят, кто-то в обморок падал, у нас все нормально…

…Там общежитие есть?… 202-я. Катя (полная, с маленьким хвостиком) почти моя землячка – сорок километров от моего городка…Совпадение…Хочется быть педагогом? – не знает еще…

Я когда приехал поступать – летом – просто так катался на троллейбусах по городу…Вообще люблю город… Этим летом будет первая практика – сестринская, наверное у себя буду проходить…Так мы все с одной комнаты. Только я старше на курс. У нас общежитие рядом вон…