Письмо

– Может, ты и права. Чувствую я себя ужасно, что правда, то правда.

– Тогда решено. Обопритесь на меня, я отведу вас в дом.

Стоя позже в тот день у огня и помешивая в котле куриный бульон, Крисси услышала надрывный кашель тети. Они отлила немного бульона в миску, оторвала кусок пресной лепешки, которую успела испечь утром, и поднялась наверх. Вид тети поверг ее в ужас. Лицо побелело как мел, глаза опухли и покраснели. Крисси потрогала ее лоб – он горел, несмотря на холодный сырой воздух. Она поставила суп с хлебом на столик и бросилась обратно вниз. Распахнув входную дверь, она крикнула во двор:

– Джеки! Джеки!

Она услышала, как железо звякнуло о каменный пол – Джеки бросил инструменты и показался из конюшни в сопровождении двух собак.

– Что такое, Крисси?

– Я хочу, чтобы ты поехал в город за доктором Бирном, сейчас же.

Лицо Джеки омрачилось.

– Это мисс Макбрайд, да?

– Да, Джеки. Пожалуйста, быстрей.

Джеки развернулся, взял под уздцы Сэмми, старого тяжеловоза, стоявшего во дворе и безмятежно жевавшего сено, и вскочил на спину удивленного животного, даже не позаботившись о седле. Он ударил сапогами в бока, хлестнул поводьями, и лошадь послушно понеслась галопом прочь со двора.

Прошло часа два, прежде чем он вернулся вместе с доктором. Пока они поднимались по лестнице, Крисси перечисляла ему симптомы.

– Я думаю, это туберкулез, – заключила она.

Доктор Бирн нахмурился.

– Давайте я тут буду ставить диагнозы, барышня.

– Конечно, простите. Хотите чашку чая, доктор? У меня вода вскипела.

Доктор Бирн кивнул.

– Два кусочка сахара.

Он подошел к дремлющей Кэтлин и наклонился к ней.

– Так, так, Кэтлин, ну, что тут у нас?

Кэтлин шевельнулась и с трудом приоткрыла глаза.

– Доктор Бирн? Что вы тут делаете? Мне нечем вам платить, совсем нечем. Это все моя племянница, не надо было вас звать.

– Позвольте, уж это я сам решу, – ответил доктор, вытаскивая из сумки градусник. – Заплатите мне курятиной или яйцами.

– Нехорошо мне, доктор, – прохрипела Кэтлин. – Сказать по правде, я знала.

– Понимаю, потому я и здесь, – ответил он, продолжая возиться со стетоскопом.

– Нет, вы не понимаете, – перебила Кэтлин, ухватив его за запястье. – Раз уж вы пришли, вы должны мне помочь.

– Именно это я и пытаюсь сделать, если вы перестанете мне мешать, – ответил доктор, высвобождаясь от ее руки.

– Вот там, – вымолвила Кэтлин, указывая на небольшой комод. – В верхнем ящике лежит немного денег, вокруг них обернута записка. Я хочу, чтобы вы передали ее отцу Драммонду.

– Я вам кто – доктор или почтальон какой-нибудь?

Кэтлин снова сильно закашлялась.

– Пожалуйста, доктор Бирн. Это важно.

Вечером, когда доктор Бирн ушел, нехотя подтвердив ее диагноз, Крисси приготовила две кружки горячего какао. Тетя крепко спала наверху, наконец затихнув под действием лекарства, которое дал ей доктор. Крисси натянула пальто, на цыпочках вышла из дома и направилась к конюшне.

– Джеки?

В глубине мерцал тусклый свет керосиновой лампы, Джеки заворочался и зашуршал соломой.

– Крисси? Погоди, я сейчас.

Его лицо выглядело слегка помятым после сна, а из волос торчало сено.

– Я приготовила какао. Оно на кухне.

– Спасибо. Хочешь, чтобы я забрал его?

– Нет, я хочу, чтобы ты пошел со мной, и мы вместе выпили его дома.

Джеки засомневался.

– Не уверен, что мисс Макбрайд бы это понравилось. Она всегда приносит мне какао в конюшню.

– Пожалуйста, Джеки. Я буду рада, если ты составишь мне компанию, да и потом, она крепко спит. Доктор Бирн дал ей что-то.

– Ладно, тогда, пожалуй, можно. Только куртку захвачу.

Крисси поярче разожгла на кухне огонь, подкинув торфа, и комната наполнилась уютным теплом. Они устроились у камина с чашками горячего какао в руках, и дневные заботы постепенно начали уходить. Крисси было легко рядом с Джеки, без него она вряд ли смогла бы выдержать здесь так долго. Тетя немного смягчилась с момента ее приезда, но по-прежнему запрещала рассказывать кому бы то ни было о ребенке, так что Крисси чувствовала себя одиноко. За прошедшие месяцы она несколько раз писала матери, но, к своему разочарованию, ответа так ни разу и не получила, хотя тетя Кэтлин убеждала ее, что в этом не было ничего странного. Почта была такой ненадежной, что письма всегда шли месяцами, а теперь, когда Англия оказалась втянута в войну, будут идти и того дольше. Всякий раз, когда Крисси вспоминала о маме, родном доме, Лео и, конечно, Билли, у нее щемило сердце. Несмотря на его бессовестное поведение, она не могла выкинуть его из головы и втайне радовалась, что внутри нее растет его ребенок. Она знала, что однажды они снова будут вместе, и эта вера поддерживала ее изо дня в день. Она нежно обхватила живот руками и улыбнулась.

– О чем задумалась? – прервал ее мысли Джеки.

– Я просто думала о доме. Знаешь, я очень скучаю по всем.

– Ты никогда не рассказываешь о своей семье, Крисси. Расскажи мне о них.

Крисси пожала плечами.

– Особо нечего рассказывать. Я родилась и выросла в Манчестере. Я единственный ребенок в семье, мой отец врач, а мать акушерка. Вот как-то так.