Письмо из бункера

И все-таки Хельга подчинилась. Мать выглядела спокойной, как никогда в эти последние дни. Кажется, сердце перестало ее беспокоить. Она не вела бы себя так, угрожай им опасность прямо сейчас. Должно быть, остались еще лазейки и тайные проходы. Штабные уходили через подвалы и катакомбы под рейхсканцелярией. Кто знает, как далеко они простираются. Всего лишь нужно добраться до ближайшего аэродрома, и за Геббельсами пришлют самолет. Видимо, сейчас это невозможно. Отец – ближайший соратник фюрера, а теперь, когда Гитлера не стало, он – первый человек в рейхе, его не посмеют бросить на расправу врагу. Обо всем этом Хельга рассказала сестрам и брату. Она помогла им переодеться в ночные рубахи и велела ложиться.

Они тихо ждали, когда придет мать.

– Хельга, – позвал со своей кровати Хельмут.

– Что?

– Думаешь, они нас любят? Папа с мамой нас любят?

– Конечно! Почему ты спрашиваешь?

– Помнишь, когда вы с Генрихом потерялись в нашем саду в Рейхольсгрюне? Вас искали всю ночь, и отец так разозлился. Он кричал, что убьет тебя, когда найдет. Я знал, в какую стороны вы с Генрихом пошли, но не сказал отцу, думал, он и вправду тебя убьет. А утром, когда вы нашлись, он обнял тебя и заплакал, даже не отругал.

Хельга промолчала, не зная, что ответить.

– А помнишь… – начал Хельмут, но не успел закончить.

В детскую вошла мать, а вместе с ней доктор Кунц в белом халате с медицинским эмалированным тазиком в руках.

– Дети, не пугайтесь, – объявила мать ледяным голосом. Она стояла прямая, как штырь. Пальцы рук ее были плотно сжаты в замок. – Сейчас доктор сделает вам прививку, которую делают всем детям и солдатам.

– Я не хочу, – неуверенно отозвалась Хельга.

Мать, казалось, не слышала ее, обвела детскую непроницаемым взглядом, будто комната была пустой, и развернулась, чтобы уйти.

– Мама, ведь вы с папой обещали взять нас с собой! – с отчаянием в голосе выкрикнула Хельга, вскакивая с кровати. Она давно все поняла, все страшные намеки ей были ясны и раньше, но она упорно отказывалась верить даже сейчас.

Дверь за Магдой закрылась, убивая надежду. Мать не оглянулась.

Младшие дети испуганно притихли на кроватях.

– Предатели! – завопила Хельга. – Предатели!

Доктор Кунц толкнул Хельгу на кровать. Она потеряла равновесие и ударилась виском и скулой о железную перекладину. От боли потемнело в глазах. Хельга даже не почувствовала, как игла вошла в вену, и свежая рана на лице перестала саднить. Хельга видела, как доктор Кунц делает инъекции Хельмуту, а потом младшим девочкам. Она хотела встать с кровати, но тело с каждой секундой наливалось тяжестью, глаза сонно закрывались. Хельге стоило больших трудов открыть их в последний раз. Ее брат и сестры спали.

На серой бетонной стене перед Хельгой открылось нарисованное окно. За ним плескалось лучистое необъятное море. Кричали чайки, ветер холодил лицо, под ногами мягко качалась палуба корабля.

– Хельга! – окликнули ее сзади.

Она обернулась и, ослепленная солнцем, увидела лишь силуэт.

***

Из дополнения к завещанию Адольфа Гитлера:

«…В лихорадочной обстановке предательства, окружающей фюрера в эти критические дни, должно быть хотя бы несколько человек, которые остались бы безусловно верными ему до смерти, несмотря на то, что это противоречит официальному, даже столь разумно обоснованному приказу, изложенному им в своем политическом завещании.