Письмо из бункера

Итак, обряд нелепый, совершись!9

Дети слушали старшую сестру внимательно, с серьезными лицами. Хайди ничего не понимала и, вероятно, думала, что Хельга рассказывает новую сказку.

– А может ли к нам прилететь Мефистофель? – спросил вдруг Хельмут.

– Зачем тебе? – удивилась Хельга.

– Я бы попросил у него пистолет, – заявил брат со всей серьезностью.

– А я – новое платье для Мими, – тут же подхватила Хедда, показывая свою куклу. – И новую скакалку. Мы забыли дома, и теперь я не могу прыгать.

– Ты можешь прыгать сколько угодно, – возразила Хельга.

– Нет, я хочу прыгать через скакалку! Это совсем другое! Как ты можешь сравнивать.

Хайди тут же включилась в игру и стала требовать шоколад. Хельга пообещала, что попробует раздобыть, если он вообще есть в бункере. Хольда и Хильда тоже что-то просили. Хельге сделалось страшно от всех этих просьб.

– Замолчите! – прикрикнула она. – Разве вы не понимаете, кто такой Мефистофель? Ведь это дьявол. Он явился к Фаусту, чтобы искусить его. А тот поддался искушению. Его бессмертная душа загублена навеки! Он обречен на адские муки. Неужели и вы этого хотите?

Дети притихли и с ужасом смотрели на Хельгу. Хедда была готова разрыдаться, ведь она просила громче всех. Она уже скривила губы и закрыла лицо руками.

– Нет, нет! – спохватилась Хельга. – Все будет хорошо. Давайте помолимся Христу вместе, как нас учила бабушка, – неожиданно для себя предложила Хельга. Она давно решила, что в Бога не верит, но вдруг почувствовала, что молитва – единственное спасение от ужасного Мефистофеля.

Дети встали на колени и выстроились на полу вдоль кровати. Они сложили молитвенно руки, уперев локти в колючее шерстяное одеяло, и принялись шепотом молиться, повторяя «Отче наш». Хельга тоже молилась, подавая пример младшим. Она думала, что им здесь совсем не место и молила Бога, чтобы он позволил младшим уехать как можно скорее. Они, обычно такие веселые и игривые, здесь, в подземелье, совсем сникли, тихо сидят по кроватям, как старички. Хельге больно на них смотреть. Нужно поскорее отправить их к бабушке. Хельмут уже большой и присмотрит за сестрами. Он справится. Сама Хельга никуда бы, конечно, не поехала, осталась бы с мамой. Та совсем больна, и, может, именно поэтому вся семья застряла здесь, в этом проклятом бункере.

«Пожалуйста, пожалуйста…» – повторяла Хельга, пока не заметила отца. Он пришел незаметно, остановился у входа в детскую, привалившись к дверному косяку, и следил за ними немигающими впалыми глазами. Хельга осеклась. Отец напугал ее, будто сам Мефистофель явился исполнить их наивные детские желания, а потом затребовать страшной расплаты. Отец стоял тихо, его тонкие губы чуть вздрагивали, казалось, он повторяет слова молитвы за детьми. Скоро он ушел, не сказав ни слова.

Хельмут убежал за отцом в нижний бункер и вернулся только через полчаса. Кружа вокруг Хельги, он снова и снова выкрикивал, что генерал Геринг – предатель.

– Неправда! Зачем ты повторяешь эти глупости?! – сердилась Хельга. Сердце ее сжималось от страха. Неужели его и вправду расстреляют?

– Нет, не глупости! – упорствовал Хельмут. – Я сам слышал, как фрау Кристиан говорила…

– Хватит, не смей! – разозлилась Хельга.

Она сама отправилась в нижний бункер послушать, что говорят о судьбе Геринга. Вернее всего было бы расспросить отца, он, конечно, знал наверняка, но вряд ли расскажет Хельге. Все же Хельмут слышал о Геринге от секретарей, а потому и Хельге стоило разузнать, о чем они болтают. Секретари осведомлены обо всех решениях фюрера, они записывают под диктовку тексты приказов и передают их через телефонный коммутатор по назначению.

Хельга искала хоть кого-то из женщин, но пишущие машинки в секретариате нижнего бункера стояли пустыми. Ни фрау Юнге, ни второй секретарши – фрау Кристиан, на месте не оказалось. Побродив по прокуренному коридору, Хельга уже собиралась вернуться к детям, как увидела обеих секретарш и фройляйн Браун. Они шли со стороны лестницы в сад рейхсканцелярии. Взрывов не было слышно уже какое-то время, и женщины, очевидно, поднимались наверх, чтобы подышать свежим воздухом. Хельге стало обидно, что ее не пригласили с собой, хотя и понимала, что слишком мала, чтобы составить им компанию. Но так хотелось наружу! За пару дней в бункере она потеряла ощущение времени.

– Как вы думаете, Траудель, – говорила Ева Браун, – если мы выиграем войну, Адольф подарит мне ту статую нимфы, что мы видели в саду? Она прекрасна!

– Должно быть, это государственная собственность, – безразлично отвечала фрау Юнге. – Спросите у него сами.

– Но если мы все-таки победим русских?.. Наверное, можно хоть раз сделать и исключение. Я бы хотела, чтобы он купил ее для меня. – Ева Браун капризно надула губы. – Ах! Вы заметили, какие превосходные нарциссы распустились на клумбе?! – быстро переключилась она. – Я бы сорвала, но Адольф не любит увядшие цветы. Ему неприятно все, что умерло.