Письмо из ниоткуда

– Если точнее, то да, – резче, чем нужно было, выпалил он. – Я мысленно отрезал все пути к отступлению и начал новую жизнь. Без оглядки на Наташеньку. Сначала думать о ней себе запрещал, наказывал за воспоминания отказом от утреннего кофе, например. Или лишней тренировкой в зале. Я хотел ее забыть. И мне удалось. В итоге я ее разлюбил. А по мнению Генриха – предал. Он не говорит этого, но я-то его знаю. Он однолюб.

– А ты, выходит, нет?

– Наташенька навсегда останется в моем сердце как первая любовь. Но я знаю точно, что могу испытывать серьезные чувства и к другим женщинам. Они не такие, естественно. Но это и нормально. Я тоже другой.

– Тогда почему не женат до сих пор?

– Как и ты, не ищу серьезных отношений. На данном этапе. Отхожу от предыдущих. Не с Наташенькой! А почему я не женился, расскажу, если мы станет друзьями. Ты ведь этого хочешь?

«Уже нет, – мысленно ответила ему она. – Ты нравишься мне как мужчина, я хочу с тобой сблизиться. Узнать, как ты целуешься, как обнимаешь, как ласкаешь, как пахнешь после секса… Храпишь ли ты, поешь ли в душе… Как просыпаешься и засыпаешь: быстро, медленно, под телевизор или в полной тишине… Как потягиваешься утром, как зеваешь, как реагируешь на женщину, лежащую рядом. Все это я могу узнать в ближайшие сутки. Ты будешь рад, если я приду в твой номер в халате на голое тело. Я тоже тебя привлекаю, я же вижу. Мы поцелуемся, обнимемся… И, если ты такой, как я себе представляю, займемся сексом. Почему-то мне кажется, он будет прекрасным. Но что потом? После душа, сна, потягушек? Мы переспим еще несколько раз? А может, и больше, потому что ты возьмешь меня с собой в Кахетию. Но нам все равно придется расстаться, ведь мы оба не готовы к отношениям. Почему ты, не знаю, а я… Я боюсь! И чувств, и правды. Мне придется рассказать правду о себе, а она напугает еще и тебя. Поэтому будем дружить. Так спокойнее…»

– Вы еще не собраны? – раздался голос Генриха и отвлек Алису от размышлений. – Я спешу, чай допиваю на ходу, чтобы не заставлять долго себя ждать, а вы тут лясы точите.

– Тебя никто не торопил, так что не ной, – проговорил Роман. – И я, между прочим, уже собран. Осталось лишь взять сумку с деньгами и документами.

– Я тоже собрана, – пожала плечами Алиса. Она встала рано и успела не только принять душ, но и погладить сарафан. Сегодня она решила принарядиться.

– Два спартанца. – Генрих открыл дверь в свою комнату и, перед тем как зайти, бросил: – Встречаемся через десять минут в фойе.

* * *

Дорога до Мцхеты занимала полчаса. Ехали не спеша, чтобы посмотреть окрестности.

– Что там, на горе? – спросил Генрих, сидящий на заднем сиденье. Он был в очках, но они, судя по всему, недостаточно хорошо корректировали зрение. Их пора было поменять на более сильные.

– Монастырь Джвари, – ответила ему Алиса. – В переводе – «крест». В четвертом веке святая Нино воздвигла его на горе в честь победы христианства над язычеством. Потом там построили церковь. Монастырь же был возведен много позже. В седьмом веке.

– Ты экскурсоводом тут подрабатываешь?

– Я просто легко запоминаю информацию.

– Генрих тоже, – сказал Роман. – У него фотографическая память.

– У меня нет. Я на слух информацию лучше воспринимаю. И то не всю, а ту, что мне интересна. Поэтому учеба в экономическом вузе мне нелегко далась.

– Зачем же мучилась? Ты ведь поэт.

– Хотела получить нормальную профессию.

– Ты или родители?

– Я, – коротко ответила она и мгновенно закрылась: скрестила руки и ноги, опустила голову.

– На обратном пути давайте заедем в монастырь, – предложил Ромчик. – Интересно посмотреть и на него, и на другие достопримечательности Мцхеты.

– Мне нет, – отрезал Генрих. – Я домой хочу, в Нижний. Там, конечно, не такая вкусная еда, а вино не столь дешевое, но в остальном…

– Не понравилась Грузия? – удивилась Алиса. Впервые она встретила такого человека. Обычно эта страна очаровывает.

– Наверняка она прекрасна, но мне дома лучше. – Генрих снял очки, чтобы протереть линзы. Ему всегда казалось, что после этого он начнет лучше видеть. Роман бы на его месте давно сделал лазерную коррекцию и не мучился. – И Тбилиси меня не впечатлил. Грязно, необустроено, несовременно. Старое не сносят, чтобы новое не строить.

– В городе есть современные постройки.

– Уродские башни, возведенные арабами? Лучше бы их не было. Или мост Мира? Даже местные его «прокладкой always’ называют.

– Ты ничего еще не видел, а судишь! – возмутилась Алиса. За Тбилиси она горой готова была стоять. – Из окна машины поглазел на центр, да в двух проулках Старого города побывал – и уже вердикт выносишь.

– Уж такой я человек.

– Это правда, – кивнул головой Роман. – О людях тоже судит поверхностно и по первому впечатлению. – Он замедлил скорость, чтобы рассмотреть необычное дерево. Думал, оно какой-то диковинной породы. Оказалось, обычной, просто обвязано обрывками ткани, шнурками, бумажками, салфетками. – Смотрите, дерево желаний. Можем остановиться, загадать?

– Поедемте уже по адресу. Хочется поскорее увидеться с гражданкой Янсонс.

– Необычная у женщины фамилия, – подметила Алиса. – Чья?