Письмо из ниоткуда

– Мужа-латыша. После развода оставила ее.

– Марианна Янсонс – красиво.

– А что еще про нее известно? – Это уже Роман подключился.

– Немного: работала бухгалтером всю жизнь. И сейчас дела фирмы сама ведет. Есть двое детей от разных мужей, уже взрослые. Связаться с ней не удалось, потому что номер в рекламе химчистки указан старый. Сайта у нее нет.

– Может, не работает уже бизнес?

– Мне удалось дозвониться до пекарни, расположенной в доме по соседству. Там мне сказали, что все в порядке, в химчистке заказы принимают. И, даже если дверь заперта, нужно стучать в соседнюю. Марианна живет там же, если дома, обязательно откроет.

– Какой разговорчивый пекарь попался.

– Поболтать с туристами местные любят, это точно. Особенно люди в возрасте: скучают по русскому языку, все они на нем выросли.

– Они бы с тобой на своем поболтали, да ты грузинского не знаешь, – проворчала Алиса. Генрих ей с первого взгляда не особо понравился, Роман это заметил, но неприязнь как будто усиливалась. – Нам направо и в гору.

– Навигатор другой путь показывает.

– А штурман тебе говорит – направо и в гору.

– Какая сердитая мадам, – послышалось с заднего сиденья.

– Мадемуазель, – поправили его с переднего пассажирского. А после разразились тирадой, произнесенной на иностранном языке.

– Она сказала, что я ее раздражаю, – хохотнул Генрих. – Между прочим, на отличном французском. Где учила язык?

– В гимназии с углубленным изучением. А ты?

– Я не учил, но любил в детстве французские комиксы.

– И такие есть? – удивился Роман.

– Здра-а-асте. А «Астерикс», по-твоему, что? Кино потом появилось. Сначала комикс. Но про Гастона мне больше нравился.

– Не помню, чтоб в магазинах и киосках продавали такое. Все про Человека-паука да Бэтмена.

– Я в нашей коммуналке, на антресолях в общей прихожей, нашел огромную стопку старых французских комиксов. Стал изучать. Переводить. Потом фильмы взялся смотреть без дубляжа, но с титрами. И так получилось, что я теперь владею французским.

– Я ж говорил – гений, – улыбнулся Роман. – Но работает обычным инженером.

– Ведущим, – поправил его Генрих. – Но мог бы стать заместителем директора. Предлагали – отказался.

– Почему?

– Неинтересно мне в кабинете сидеть. Задница у меня и так растет, брюхо тоже.

– Но твоя нынешняя работа тебе нравится?

– Чего пристал? – насупился Генрих. – Как банный лист…

– Я помню, ты все говорил, что не знаешь, кем хочешь стать. Поэтому и спрашиваю.

– А тебе твоя работа нравится?

– Очень. Но я как раз, фигурально выражаясь, в кабинете просиживаю. Задницу и брюхо ращу. Набегался, хватит. Теперь в директорах.

– Я не умираю от скуки, выполняя свои служебные обязанности, этого мне достаточно. – Генрих опустил окно и выглянул на улицу. – Мне кажется или моросит? – Он вытянул руку, чтобы поймать несуществующие капли. – Кажется, надо же…

– К окулисту тебе надо, друг мой. Что-то у тебя со зрением неладное творится.

– Был. Тот говорит, психосоматика всему виной. Будто я, как человек с эйдетизмом, устал от того, что все запоминаю, едва глянув. Советовал к психотерапевту обратиться.

– Но ты не будешь.

– Естественно.

Они выехали на главную дорогу. Теперь Роман понял, почему Алиса настаивала на своем маршруте – тот, что проложил навигатор, не учел состояние дороги. Она была вся разрыта, но при этом никаких ограничительных знаков он не увидел. Ремонтников тем более. Разрыли и забыли? И такое может быть…

– Вон дом, который нам нужен! – воскликнул Генрих, указав на старенькое строение, но с новой крышей. – По трубе узнал, непропорционально длинной.

Да, она отличалась от остальных. Наверное, таковыми были требования по технике безопасности. Химчистка все же в доме, а это запахи и вредные испарения. Роман ничегошеньки в этом не смыслил, а у Генриха спрашивать не хотел.

Он припарковался у двери с вывеской на грузинском.

– Устраняют любые виды загрязнений, – перевела Алиса. – Быстро и недорого.

– Часов работы нет?

– Как видишь, – пробурчал Генрих, выбравшись из авто. – Или ты думаешь, они цифры прописью написали? – Он подошел к двери, она оказалась закрытой. – Вот о чем я говорю! В прошлом веке живут генацвале.

– Мэгобари, – не сдержала замечания Алиса. – «Друг» по-грузински звучит именно так. Ты почитай на досуге какой-нибудь местный комикс. Подтяни язык.

Она открывалась с новой стороны. Еще вчера казалась чудаковатой, диковатой, рассеянной и растерянной. Сегодня же Алиса показывала себя собранной, логичной, язвительной. И выглядела она не как растрепа: волосы не только помыты, но и уложены феном, ногти подпилены, сарафан поглажен! Или это платье? Не важно, главное, одеяние женственно, привлекательно. И оно идет Алисе. Она все еще похожа на хиппи, но не на тех, что три дня не мылись, не расчесывались и ночевали в фургоне прямо в одежде. Ее портили только брови, которые когда-то были набиты. С природными светлыми ей было бы лучше, и хотелось верить, что когда-нибудь Алиса сведет безобразный татуаж.

– Вам кого? – услышали они голос откуда-то сверху. Подняли головы и увидели в мансардном окне женское лицо.