Письмо из ниоткуда

С ходу Генрих заказал литр красного сухого вина и боржоми. Роман попросил грушевого лимонада, а Алиса чаю. Когда принесли напитки, она достала из сумки фотографию. Ту самую, что нашла под подушкой.

– Украла? – понял Роман.

– Позаимствовала. Отправлю потом на адрес Марианны.

– Зачем?

– Чтобы показать вам.

Парни склонились над фото.

– Чем оно должно нас заинтересовать? – спросил Генрих.

– Кто на нем?

– Марианна и дядя Миша. Кто третий – не знаю.

– Это дядя Миша? – Она ткнула пальцем в мужчину, сидящего справа от Марианны. Он улыбался шире всех, можно даже сказать, хохотал, а все потому, что смог подставить товарищу рожки. Он был кудрявым шатеном с высоким лбом, породистым носом и мощной шеей. – Отец Наташи? Тот, кого вы разыскиваете?

– Совершенно верно. – Прежде чем это сказать, Генрих протер очки, а потом поднес фото к свету. – Это дядя Миша, но через пару лет после того, как пропал.

– Как ты это понял?

– Лоб стал больше. Я помню его с меньшими залысинами.

– Рома, а ты что скажешь?

– Я подтверждаю. На фото дядя Миша. Но к чему ты ведешь, я не понимаю?

– Это же мой покойный сосед.

– Где? Рядом с ними? Вот этот, с рожками?

Алиса терпеливо ждала, когда до него дойдет, но не выдержала и выпалила:

– Как ты мог не узнать дядю Мишу? Ты же обнаружил его тело! Да, он обрил голову, отпустил бороду… Постарел, наконец! Но я его на фото узнала сразу!

– Потому что ты видела его живым, а я мертвым.

– Выходит, дядю Мишу убили?! – вскрикнул Генрих и тут же зажал себе рот рукой. Еще не хватало, чтобы его вопли привлекли внимание посетителей. – Вчера? И Марианна ничего об этом не знает? Как так?

– Они официально не женаты и живут не в Тбилиси, – предположила Алиса. – Пока ей не сообщили.

– Стойте! Вы же давали показания полиции, так?

– С нами беседовали. Очевидно, что мы вне подозрений, у нас алиби и отсутствуют мотивы…

– Да-да-да, – перебил Генрих. – Но фамилия покойного разве не всплыла?

– Нет. При нем документов не было, а обыск в комнате без нас проводили. Мы туристы, поэтому нас быстро отпустили.

– К тому же дядя Миша сто пудов живет по другому паспорту, – проговорил Роман.

– Да, точно.

– Но как ты мог его не узнать?

– Во-первых, я дядю Мишу всего несколько раз в жизни видел, и это было давно. А во‑вторых, мертвецы не похожи на себя самих. У этого еще пол-лица было кровью залито…

– Может, не он? – вдруг засомневалась Алиса. – Просто похожий.

– У твоего соседа пальцы нормальными были? – спросил у нее Генрих, залпом выпив фужер вина.

– Вроде. Хотя постой… Он постоянно ключи ронял. Я слышала через дверь, как они звенят и брякаются об пол.

– У него средний и безымянный пальцы на правой руке не сгибались. Он поэтому всегда культурно ел – с ножом и вилкой, потому что так удобнее было. А волосы откидывал от лица манерно, мизинцем, так как пятерней не получалось.

– Вот ты и нашел дядю Мишу, – сказала Алиса. – Он сейчас в полицейском морге и уже не прочтет письмо дочери.

– На том свете поговорят, получается…

Генрих снова налил вина. Теперь уже всем. Роман и Алиса не отказались поднять фужеры, но сделали лишь по глотку. Оба поморщились. Вино оказалось очень терпким.

– Как думаете, кто его убил? – обратилась к ребятам Алиса.

– Кредиторы, – в один голос ответили они.

– Я удивляюсь тому, что он так долго прожил, – заметил Роман, взявшись за лимонад. Вчера он признался, что подсел на него и теперь на колу не будет даже коситься. – Всю сознательную жизнь обманывал, занимал, кидал, бежал…

– Добегался! – тяжко вздохнул Генрих.

– Никогда бы не подумал, что он такой… фрукт. Производил исключительно положительное впечатление, был отличным семьянином, ответственным работником, соседом.

– О нет, соседом он хорошим не был. Когда дядя Миша с семьей съехали из коммуналки, оказалось, что деньги, что все жильцы собирали на дверь и ремонт в прихожей, пропали. Он развел бурную деятельность, всех вдохновил, взял на себя обязанности организатора, нашел фирму, которая займется работой. И договор с ней подписал… Якобы. То есть бумажка с печатями и липовым чеком была предъявлена. Но не ехали ремонтники и не ехали. А вскоре на звонки отвечать перестали. В общем, кинули всех. И дядю Мишу. Он хоть и съехал, но деньги тоже сдал. Ради тещи постарался. И только моя бабуля его раскусила. Сразу сказала: Мишка все деньги и присвоил. Прощелыга он.

– Почему же, как остальные, скинулась на ремонт?

– Она как раз ему кукиш показала. Но отец за нее извинился и нужную сумму внес. Потом еще в долг ему давал, да через раз ему отдавали.

– На что дядя Миша деньги тратил? – спросила Алиса.

– Точно не на своих домашних. Да, он покупал красивые предметы интерьера в квартиру (помню старинный фарфоровый сервиз, его использовали за ужином каждый день), подарки делал своим девочкам щедрые, но это все на зарплату. Сначала он был начальником на государственном предприятии, потом в частной фирме. С этой же зарплаты семья копила…

– Очевидно, что дядя Миша вел двойную жизнь.

– Они жили возле ипподрома. Он частенько туда ходил. Скорее всего, делал ставки.

– Проигрывался? Но это насколько крупно играть нужно…